Трагедия Кербелы: особый статус Имама Хусейна, вестника революции

Некоторые имена и топонимы обладают смыслом куда более глубоким, нежели простое обозначение определенных лиц, мест или объектов. Ярким примером и возможно, наиболее выдающимся примером такого имени является Хусейн.

Хусейн – это нечто большее, чем просто имя третьего Имама в шиизме. Хусейн олицетворяет идеологию, образ жизни. Хусейн олицетворяет преобразующую силу и путь ислама в социальной и личной сферах. Хусейн – это физическое воплощение представления о спасительной силе Бога. В шиитском вероучении 14 Непорочных Имамов почитаются как непогрешимые образцы добродетели и покорности Богу. Это Четырнадцать Непорочных, первым и самым возвышенным из которых является Пророк Мухаммад. Али, зять Мухаммада, и Фатима, его дочь, являются вторым и третьим Непорочными. Вместе Али и Фатима образовали священный союз, через который остальные одиннадцать Непорочных попали в царство физического существования. Двенадцать из этих Четырнадцати Непорочных объявлены Имамами в шиизме.

Имам – это Божественный лидер, назначенный специально Аллахом как попечитель истинной религии и живой пример праведности, который несет ответственность за руководство человеческим обществом.

Среди Четырнадцати Непорочных Имам Хусейн занимает уникальное место. Уникальный статус Имама Хусейна заключается не в том, что он лучше других Тринадцати, потому что на самом деле мы знаем, что Посланник Аллаха является наилучшим из них, и что за ним в иерархии духовного совершенства следуют Али и Фатима. Эти трое, несомненно, являются самыми возвышенными созданиями Аллаха из числа Четырнадцати Непорочных. Тем не менее, во всех важных религиозных событиях, будь то грустные или праздничные, единственным Имамом, которого мы неизменно поминаем (и это деяние поощряемо), является Имам Хусейн. Шиитские религиозные сборники содержат многочисленные предания, призывающие верующих проводить несколько минут каждый день, лучше всего стоя лицом в направлении Кербелы, отдавая честь и проявляя уважение к Имаму Хусейну.

Пролитие слез по Имаму Хусейна имеет такое духовное значение, что единственная слеза, которая катится по лицу человека от скорби по Имаму Хусейну, несет искупительную силу, способную стереть все его записанные грехи, и достаточную для обеспечения вечного блаженства в Раю. Отдельный свод хадисов в шиитской религиозной литературе, посвященный уникальному статусу Имама Хусейна, состоит из преданий, в которых описывается, как все Пророки Аллаха, начиная с самого Адама, печалились из-за Хусейна, узнав историю его жизни и его мученической гибели, как сказано Аллахом и Его ангелами. [1] См. Ибн Кулавайх Аль-Кумми, Камиль Аз-Зиярат (Наджаф: Дар Аль-Муртадавийя, 1356 год с.х.), с. 223-250.

История рождения Хусейна является еще одним свидетельством его исключительного статуса. Ибн Кулавайх аль-Кумми рассказывает в своей книге «Камиль аз-Зиарат», что Джибраил спустился к Пророку Мухаммаду со словами:

«Истинный Господь приветствует тебя и посылает добрые вести о сыне, который будет рожден от Фатимы, и который будет убит людьми после твоей смерти».

«О, Джибраил, я приветствую моего Господа», — ответил Посланник Господа, — «я не хочу иметь сына, который будет убит людьми после моей смерти».

Джибраил поднялся, а затем вернулся и повторил Пророку те же самые известия, которые он уже ранее сообщил, и Пророк дал тот же ответ, что и ранее. Затем Джибраил вернулся к своему Господу и пришел в третий раз, говоря: «Поистине, твой Господь приветствует тебя и посылает тебе добрую весть, которую Он поместит в твоем отпрыске [Имамах], о власти [вилайят] и преемственности [васайя]».

Это удовлетворило Пророка, и он сообщил своей дочери о новостях, которые принес ему Джибраил. Сначала она словно обезумела, но, когда узнала о чести и благодати, которыми Бог благословил потомство Хусейна, она была довольна. Она родила Хусейна (после шести месяцев беременности) в горе и печали, и заплакала, когда он родился, зная о трагической, но всецело преображающую человечество судьбу, которую Бог предназначил ему [1].

Что отличает Хусейна от остальных Имамов и Четырнадцати Непорочных? Если Четырнадцать Непорочных обладают одной и той же светлой сущностью, как указывается в шиитской традиции, и если Непорочных есть люди с более высоким духовным положением, чем Хусейн (о чем ясно свидетельствует корпус преданий) почему он выделяется как человек, о горе которого следует помнить? Почему он является единственным Имамом, которого верующих призывают чтить и оплакивать ег при каждом религиозно значимом событии?

Вывод об особом статусе Хусейна можно отчасти вывести из короткой, но трогательной истории, записанной в суннитских и шиитских источниках из жизни Пророка [2]. Когда однажды Пророк проходил по улицам Медины, он наткнулся на Хусейна, который был тогда мальчиком и играл с детьми своего возраста. Пророк подошел к нему и попытался игриво схватить его. Хусейн убежал, хихикая в ответ на движения деда. Пророк, наконец, сумел поймать Хусейна в свои объятия и, положив руку ему под подбородок и одной рукой за шею, поцеловал Хусейна в губы. Затем он поднял голову и сказал окружающим: «Хусейн от меня, и я от Хусейна» [3].

Первая часть этой фразы понятна. Хусейн является внуком Пророка, и, следовательно, биологически он «от» него. Кроме того, Хусейн в духовном плане также ведет происхождение «от» Пророка в том смысле, что он является наследником миссии и функций Пророка Мухаммада (за исключением тех аспектов, которые были свойственны лишь Пророку как получателю Откровения, содержащего финальную версию религиозных предписаний и запретов).

Этот оборот очень лаконично и красиво намекает на ключевую роль Хусейна в сохранении самой сущности ислама. Ислам обязан своим существованием Хусейну. Если бы не Хусейн, ислам был бы полностью утерян. Исчезла бы не только аутентичная форма ислама, восходящая к Мухаммаду и его семейство, но и ислам как религия, даже смутно напоминающая его изначальную форму, была бы полностью ликвидирована, заменена карикатурой на ислам, полностью противоречащую его сути. К сожалению, этот аспект движения Имама Хусейна часто игнорируется.

Политика и действия мусульманских правителей становились все более и более далекими от пророческого примера и принципов истинного ислама, которые после смерти Пророка Мухаммада подверглись искажению. Тем не менее, этот отход от истинного ислама (хотя он и был в целом разлагающим) был постепенным, и это позволило сохранить дух ислама. Поэтому Имамы шиизма вместо того, чтобы противостоять халифам, решили помочь им, или, по крайней мере, воздержаться от выступления против них, чтобы по мере возможности сохранить истинный ислам и способствовать его продвижению. Стоит отметить, что первые десять лет имамата Имама Хусейна совпали с правлением Муавии. В этот период Имам Хусейн воздерживался от открытого восстания, несмотря на непрекращающиеся предательские действия Муавии и последовательные попытки противостоять и ослаблять влияние Дома Пророка (Ахл аль-Бейт). На это были свои исторические причины [так, отец Имама Хусейна – первый Имам Али ибн Абу Талиб – долго воевал против Муавии после того, как Муавия поднял против него бунт и объявил себя халифом, но в силу определенных обстоятельств заключил с ним временное перемирие; точно такое же временное соглашение с ним подписал старший брат Хусейна – Имам Хасан, и срок этого договора длился до смерти Муавии].    

Однако со смертью Муавии период вынужденного терпения Имама Хусейна подошел к концу. Незадолго до своей смерти Муавия назначил своего сына Язида в качестве следующего халифа. Муавия был решительно настроен передать ему престол. Он даже отправился в Медину, чтобы все влиятельные фигуры в этом первом и наиболее значимом исламском городе полностью убедились в том, что Язид действительно назначен преемником.

Решение Муавии провозгласить своего сына своим наследником, что он, несомненно, тайно планировал в течение долгого времени, было опасным и беспрецедентным событием. Во-первых, Муавия превратил халифат в наследственную монархию, что противоречило принципам ислама. Во-вторых, вторая опасность таилась в личности и характере Язида.

Язид был развратным человеком, который не уважал исламские нормы и ограничения. Он попирал принципы национальной и социальной справедливости. Кроме того, ему не хватало хитрости его отца, его гибкости и сообразительности в политических делах. Чтобы понять степень развращенности и безжалостности Язида и полное игнорирование им религиозных и культурных чувств мусульман, достаточно рассмотреть инцидент с Харрахом (Вак’а Аль-Харрах) – действительно ужасающее и кровавое событие, которое произошло в 63 году хиджры, примерно через два года после убийства Имама Хусейна [1].

В том же году губернатор Медины Усман ибн Мухаммад ибн Аби Суфьян, молодой и неопытный, организовал поездку в Дамаск для ряда видных деятелей Медины, включая Абдаллаха ибн Ханзала. Цель губернатора состояла в том, чтобы, насладившись пышным приемом и подарками Язида, гости «оттаяли» и выразили халифу свою лояльность. Это было особенно необходимо в тот момент, когда в Медине и среди народа нарастала напряженность, а влиятельные люди становились все более недовольны.

Однако план губернатора оказался серьезным просчетом: гости Язида действительно получили щедрые подарки, но вместо того, чтобы поддержать Язида по возвращении в Медину, они яростно осудили его. На вопрос, почему они осудили такого великодушного хозяина, они указали на его возмутительную греховность, разврат и вопиющее нарушение им основных правил исламского поведения – он выставлял напоказ прелюбодеяние и кровосмешение, и к тому же напивался в присутствии гостей и, оставаясь в состоянии опьянения, пропускал обязательные суточные молитвы. Таким образом, они отказались от своей присяги на верность, поклявшись вместо этого в верности Абдаллаху ибн Ханзала как своему правителю и объявив войну Язиду.

Чтобы подавить это восстание, Язид подготовил большую армию, возглавляемую старым, беспощадным командиром – Муслимом ибн Укба. Муслим дал мединцам три дня на о, чтобы сдаться. Они сопротивлялись, и через три дня он напал на колыбель ислама. Он позволил своим солдатам совершать любые бесчинства при абсолютной безнаказанности, и в течение трех дней они убили десятки тысяч мужчин, изнасиловали десятки тысяч женщин и совершали бесчисленные чудовищные преступления.

Имам Хусейн был знаком с личностью Язида и точно предсказал, что станет с исламом и мусульманским миром, если Язид будет править. Таким образом, в первые же дни правления Язида до ухода из Медины Имам Хусейн ответил Марвану ибн Хакаму, когда тот предложил ему присягнуть Язиду:

«Придет конец исламу, если [исламская] умма будет страдать от правителя, подобного Язиду».

Если бы правление Язида было таким, как это задумал Муавия, нет сомнений в том, что ислам, каким мы его знаем (не только шиитский ислам, но и ислам в целом), погиб бы. Истинная религия ислама, данная Пророку Мухаммаду, превратилась бы в искаженную веру, не похожую на веру Божественного происхождения. Развращенный и беспощадный молодой правитель, который не задумываясь убил любимого внука Пророка и разорил город Пророка во имя религии, установленной Пророком, не стал бы испытывать никаких угрызений перед выхолащиванием ислама и превращением его в искаженную и фарсовую квазирелигию.

Использование полумер было нежизнеспособным вариантом. Экстремальные обстоятельства требовали экстремальных решений. Сохранение статус-кво и стремление улучшить условия путем поощрения мирных реформ уже не выдерживали критики. Имам Хусейн должен был сделать решительный шаг не для личной выгоды, а для блага мусульманской общины и исламской веры.

Единственный способ, которым Имам Хусейн мог спасти ислам от дальнейшего погружения в пучину его искажения, начавшейся после смерти Пророка, и которая быстро росла под властью Язида, заключался в том, чтобы либо совершить революцию, либо повергнуть мусульманский мир в такой шок, чтобы сохранение статус-кво оказалось практически невозможным.

Имам Хусейн покинул Медину по предварительному уведомлению и, взяв с собой свою семью и ближайших родственников, отправился в Мекку 27 или 28 числа месяца раджаб в 60 году хиджры (3 или 4 ма, 680 года), прибыв туда 3-го числа месяца шаабан (9 мая). В Мекке Имам Хусейн проводил неустанную кампанию информирования и просвещения мусульман, собравшихся в этом святом городе ислама, об ужасной ситуации, в которой находился мусульманский мир, и о темном будущем, которое ожидало его, если такой правитель, как Язид, преуспеет в осуществлении своих злых замыслов.

Узнав о внезапном переезде Имама Хусейна в Мекку, жители Куфы (одного из двух крупнейших городов Ирака того времени), большинство из которых с большим уважением относились к Дому Пророка, стали писать письма, призывая Хусейна переехать в Куфу и сделать этот весьма расположенный к нему город своей базой, в которой он начнет революцию и свергнет коррумпированную династию омейядов. Число писем возросло до нескольких тысяч. Вмешались многие влиятельные фигуры и главы кланов.

Хусейн должен был принять решение. Возвращаться в Медину было нельзя. Это было эквивалентно признанию поражения и присяге на верность Язиду. Переезд в мусульманский регион, далекий от основных центров власти – таких, как Йемен или Египет, население которых сильно сочувствовало Имаму Хусейну, скорее всего, спасло бы жизнь Хусейна. Однако это сделало бы мусульманский мир уязвимым перед угрозой культурных и религиозных злоупотреблений режима омейядов. Имам Хусейн был не из тех, кто боялся смерти. В нем были кровь и дух Имама Али, который заявил:

«و الله لابن أبي طالب آنس بالموت من الطفل بثدي أمه»

«Клянусь Аллахом, сын Абу Талиба более склонен к смерти, чем младенец, что находится в лоне своей матери» [2].

Хусейн не боялся смерти. Его единственной заботой было угодить своему Господу и защитить благополучие мусульманской уммы. Итак, учитывая доступные варианты, его единственным реальным пунктом назначения была Куфа. При этом он либо достиг бы своих краткосрочных политических целей, свергнув правителей-омейядов, либо пал смертью мученика, и в этом случае своей смертью он создал бы ударную волну, которая потрясла бы основы правящей верхушки, препятствуя подрыву религиозной идентичности мусульманской общины, а также ее возможному падению. Хусейн был полностью осведомлен о большой вероятности того, что люди Куфы могут бросить его, когда наступит час икс. Однако у него не было другого выбора, учитывая склад его личности, природу его Божественного служения и обстоятельства, в которых он действовал.

Конечно же, большинство людей в Куфе предали его. Ибн Зияд, новый губернатор Куфы, которого Язид поспешно назначил, и который отчаянно пытался справиться с неспокойной ситуацией, разворачивающейся в Куфе, был опытным и безжалостным политиком, знатоком обмана и запугивания. Мало того, что он преуспел в том, чтобы не позволить народу Куфы присоединиться к Имаму Хусейна, ему еще и удалось собрать большую армию для борьбы с Хусейном частично из тех же людей, которые писали ему приглашения.

Наконец, Имам Хусейн и его небольшая, но высоко мотивированная и сильная группа сторонников оказалась лицом к лицу с армией куфийцев, которую возглавил Умар ибн Саад в Кербеле в третий день месяца мухаррам в 61 году хиджры (3 ноября 680 года). Начальные силы куфийцев, которые встретились с армией Хусейна, насчитывали около пяти тысяч человек. В последующие дни в ряды врагов Хусейна влилось еще больше войск, и к десятому дню Мухаррама численность армии Умара ибн Сада выросла до тридцати тысяч человек, что было примерно в 300 раз больше, чем численность небольшой армии Хусейна [3].

Имам Хусейн пожертвовал всем ради своего Господа – не только своей жизнью, но и жизнью своих братьев, кузенов и детей. На самых ранних этапах своего движения перед уходом из Медины Умм Салама, одна из жен Пророка, которая любила и обожала Хусейна, спросила его, почему он взял с собой женщин и детей*.

Он ответил: «Мама, Бог хотел видеть меня убитым из-за несправедливости и вражды, Он хотел, чтобы моя семья, мои родственники, мои жены разошлись, мои дети были убиты, угнетены, захвачены в плен и закованы в цепи, так что, когда они будут звать на помощь, не найдут никого, кто был бы готов помочь им». [4]

Не похоже, чтобы Господь Бог испытывал какое-то внутреннее удовлетворение, когда страдал один из Его величайших слуг. Хусейн должен был страдать и принести в жертву все, что было ему дорого, чтобы спасти ислам и человечество от попадания в бездонную пропасть коррупции. Любая жертва, меньшая, чем то, что предложил Хусейн, не имела бы достаточного стимула, чтобы подтолкнуть сознание мусульманского мира и убедить мусульман отказаться от разрушительного самоуспокоения и апатии, к которым они привыкли. При этом Имам Хусейн обеспечил само выживание ислама в целом. Если бы он отказался принести эту великую и беспрецедентную жертву, правящему режиму, несомненно, удалось бы превратить ислам в глубоко искаженную ложь, далекую от ее изначальной формы.

Именно это делает Хусейна уникальным. Ни один другой Имам не жил во времени или ситуации, которая требовала бы такого уровня жертвы. Хусейн, таким образом, является единственным Имамом, который олицетворяет собой самую заметную конфронтацию между добром и злом, и как таковой служит маяком, который могут видеть и следовать люди всех времен и всех слоев общества. Жизнь и примеры других Имамов столь же чисты и божественны, как и жизнь Хусейна, но в их время не было адекватного контекста, в котором могло бы обнаружиться самое полное проявление противостояния добра и зла. По этой причине в шиитской религиозной литературе Хусейн выделяется как личность тавалли и табарри – любви во имя Бога и ненависти также во имя Бога.

Обеспечив выживание ислама, Хусейн также способствовал окончательной глобальной революции, которая уничтожит всю несправедливость, злых правителей и правительства, и откроет прочное господство любящего и сострадательного Бога над всем человечеством.

В конце концов, конечная цель, которую преследовали Пророк Мухаммад и все Имамы, было торжество не искаженного порочными правителями и их приспешниками Божественного закона. Если бы Язид и прочие омейяды правили по-своему, искажая ислам, то у революции, который возглавит Имам Махди, Двенадцатый Имам шиизма и Девятый Имам по линии Хусейна, не будет шансов.

Это подводит нас к тесной взаимосвязи между Хусейном и Махди. Все Имамы одинаково связаны между собой, поскольку все они от «одного света» [5], тем не менее между Хусейном и Махди существует особая связь. Ключевая история в традиции, которая очень эффективно, хотя и кратко указывает на эту связь, которая записана в «Камиль Аль-Зиарат» Ибн Кулавайха:

Однажды, когда Фатима вошла в дом своего отца, она заметила, что он плачет. «В чем дело?» — спросила она.

«Джибраил сообщил мне, что мои люди убьют Хусейна», ответил он.

Фатима была встревожена и расстроена, услышав это, но тогда Пророк рассказал ей об одном из своих потомков – Имаме Махди, – который будет править землей и принесет справедливость всему миру. Затем она удовлетворилась и успокоилась [6].

Эта история указывает на две важные истины. Во-первых, Пророк, его дочь и Имамы оплакивали Хусейна и побуждали нас грустить о мученической гибели Хусейна по причине возвышенной и глубокой истины, которую он защищал. Это правда, что на личностном уровне его история очень трагична и трогательна, но этого недостаточно для такого уровня скорби и печали. Таким образом, когда Фатима, дочь Пророка и мать Хусейна, узнала, что кто-то из потомков Хусейна выполнит миссию, ради которой он принес себя в жертву, она нашла утешение и больше не мучилась.

Второй момент – тот, который относится к рассматриваемой теме, – что приведенная выше история отражает связь между Хусейном и Махди как двумя видными божественными наместниками. То, что Махди является потомком Хусейна, – это не просто биологический факт. Чтобы быть Божественным наместником, нет необходимости происходить из одного рода, ведь такой статус был избран Аллахом для Четырнадцати Непорочных ислама. Кроме того, у Имамов было много сыновей, и только один, а именно: Мухаммад (Имам Махди), сын Хасана, потомок Али, потомок Мухаммада, потомок Али, потомок Мусы, потомок Джафара, потомок Мухаммада, потомок Али, потомок Хусейна, является наследником Хусейна.

* Следует отметить, что в последнюю ночь перед сражением в День Ашура (ночь Тасуа) Имам Хусейн попросил у язидовцев отсрочку. В эту ночь он погасил факелы и сказал, чтол все желающие могут покинуть лагерь восставших, ибо мученическая смерть неминуема. В итоге рядом из мужчин остались только 73 верных сторонника, а вот женщины отказались покинуть стан Хусейна, решив разделить участь своих мужей и братьев. После разгрома восставших язидовцы угнали этих женщин в плен, убив одну из них — Умм Вахб: она присоединилась к восставшим вместе со своим мужем в ту ночь, когда бывшие попутчики массово бежали под покровом ночи, и приняла участие в битве. В плену особую роль сыграла сестра Имама Хусейна — сейида Зейнаб; фактически благодаря ей и ее пленению мир узнал о трагедии Ашуры, она же положила начало традиции траурных собраний в первую декаду мухаррама (примечание редакции).  

Продолжение следует…

Перевела с английского Марьям Эмами

Shafaqna