Великий Марш Возвращения и израильские тюрьмы: дело Хатима Абу Шариа
18.09.2023 в 18:27
Хатим Сулейман Абу Шариа – фотограф, подвергшийся нападению во время исполнения своих профессиональных обязанностей.
28 мая 2018 года Хатим освещал Великий Марш Возвращения – регулярные протесты в защиту базовых прав палестинцев.
Вместе со своим другом, также фотографом, он находился поблизости от границы Газы с оккупационным образованием, когда израильские снайперы начали стрелять в них.
Хатиму и его коллеге удалось найти место, где они смогли спрятаться от пуль.
Они притворились мертвыми, но вскоре были обнаружены израильскими солдатами.
Солдаты захватили обоих мужчин и уволокли их за свою границу.
«Они заставили нас раздеться до трусов. Они избивали нас, пока не сломали мне очки», — рассказал Хатим.
На Хатима и его коллегу надели наручники и увезли их на израильский КПП «Эрец».
«Даже в дороге они продолжали бить нас», — признался Хатим.
В тот вечер их увезли в тюрьму в городе Ашкелоне. Когда они прибыли туда, тюремная администрация заявила, что уже слишком поздно, и что принять их в это время не могут.
Они вынуждены были провести ночь под дверью, под пристальным наблюдением израильского тюремного персонала.
«Мы по-прежнему были в одних только трусах и в наручниках. На наших глазах были повязки», — сообщил Хатим.
Поскольку это происходило в месяц Рамадан, оба парня весь день постились и были голодны. Но тюремщики не предложили им ни еды, ни питья.
На следующее утро их забрали в тюрьму.
Это стало точкой отсчета для долгого периода, когда Хатим подвергался экстремальному насилию – и физическому, и психологическому.
“В ходе почти каждого допроса они били и пытали меня”, — сказал он.
Стесненные условия
Хатима поместили в одиночную камеру. Он находился там в крайне стесненных условиях.
«Иногда они отводили меня в изолятор всего лишь в полтора метра длиной. Если что, мой рост – метр 95».
Хатим предстал перед судом в мае 2019-го – спустя год после своего ареста.
Ему предъявили обвинение в незаконном проникновении в Израиль и фотографировании военных объектов без специального разрешения. Его приговорили к пяти годам тюремного заключения, включая год, который он уже провел в тюрьме в ожидании судебного процесса.
«Когда я услышал приговор, мне хотелось разрыдаться. Но я не хотел показать себя сломленным перед лицом израильского режима», — признался Хатим.
Во время процесса Хатима удерживали в тюрьме Нафха. Там условия были чуть лучше, чем в Ашкелоне.
«Там были люди, с которыми я мог поговорить. Я смог постричься и принять душ после 53 дней без мытья», — рассказал он.
Многие другие заключенные, с которыми он познакомился, были приговорены к 20-30 годам тюрьмы. Когда Хатиму объявили его срок, он почувствовал небольшое облегчение.
Хатима содержали в тюрьме Эшель в городе Беэр-Шева, но позже переместили в тюрьму в регионе Накаб. Ему не объяснили причину перевода.
«Внезапно тебе объявляют, что тебя переводят в другое место. Они это делают только лишь по своей прихоти. Ты уже завел друзей – и вдруг попадаешь в окружение новых людей».
«Им не нравилось, когда мы радовались»
Хатим нашел способы обвести своих тюремщиков вокруг пальца.
Используя контрабандой переданные мобильные телефоны, он умудрился сдать тавджихи – вступительный экзамен в университет.
Израиль не позволяет передавать учебную литературу заключенным в тюрьмы. Но Хатим бросил этому запрету вызов: ему тайно отправили его школьные учебники.
Он вложил их в обложку других, разрешенных к чтению книг, оставив в них по 10 начальных страниц, чтобы сбить с толку тюремную администрацию.
Многие другие узники также готовились к экзаменам. Поскольку некоторые учебники были в их распоряжении, они разработали целую систему: один заключенный читал книгу в течение недели, после чего передавал ее своим сокамерникам.
Бумаги с экзаменационными билетами в тюрьму также не пропускались. Поэтому один из заключенных секретно связывался с определенной школой, которая сообщала ему определенные вопросы, которые потом циркулировали среди других заключенных.
Совместные сложности закаляли в заключенных дух товарищества. Узнав, что он сдал экзамен, Хатим устроил спонтанную вечеринку.
Услышав, что заключенные распевают песни, тюремщики потребовали от них разъяснений, чем это они так обрадованы.
«Им не нравилось, когда мы радовались», — пояснил Хатим.
«Правая рука»
Мама Хатима Файка несколько раз пыталась добиться свидания с сыном через Международный комитет Красного Креста.
Все ее запросы были отклонены – сначала «из соображений безопасности», затем – под предлогом пандемии ковида.
После смерти своего отца в 2015 году Хатим стал особенно близким человеком для своей матери.
«Хатим был моей правой рукой. Когда его бросили в тюрьму, я ощутила чувство утраты», — сказала Файка.
Первое время после его ареста было особенно трудно. Не получая практически никакой информации, Файка даже не знала, жив ли ее сын, пока он однажды не позвонил ей с нелегально переданного ему мобильного телефона.
Меж тем, в мае этого года Хатим вышел из тюрьмы.
«Я плакала от радости, когда я вновь смогла обнять его. Это было неописуемое чувство».
Сейчас Хатиму 28 лет, и он пытается построить свою жизнь заново. Только что состоялась его помолвка.
Многие фотографы и репортеры стали жертвами нападений в ходе Великого Марша Возвращения.
Израиль убил двух фотожурналистов – Ясира Муртаджу и Ахмада Абу Хусейна – во время освещения тех протестов. 90 других сотрудников СМИ получили ранения.
С тех пор атаки Израиля на сотрудников прессы продолжились. Эти акты агрессии привлекли внимание мировых медиа в прошлом году, когда израильские солдаты убили Ширин Абу Акле – журналистку канала «Аль-Джазира». Это произошло в городе Дженине на оккупированном Западном берегу.
Между тем, как убийство Абу Акле стало предметом озабоченности – пусть и беззубой – со стороны США (гражданкой которых она являлась) и ЕС, по большей части могущественные правительства никак не реагируют на израильское насилие в отношении палестинских сотрудников СМИ.
Хатим Абу Шариа – один из многих, чье тяжелое положение было проигнорировано.
Мохаммед Хамо
Газа
