Ужас в Башне номер 8

Много лет я жила со своей семьей в пригороде под названием Аль-Карама, расположенном к северо-западу от города Газы, примерно в километре от побережья.

В нашем пригороде было 13 восьмиэтажек, расположенных в ряд вплотную друг к другу; в каждой башне было примерно по 30 квартир. В пригороде было много магазинов и домов.

Затем, 8 октября, израильские самолеты начали бомбить нашу улицу без предупреждения, когда мы находились дома.

Казалось, что взрывы гремят бесконечно.

Они ударили по многоэтажному дому семьи Аль-Кахлют несколькими ракетами подряд. По моим подсчетам, в ходе этой атаки Израиль выпустил по нам около 100 ракет, если не больше.

Я пережила войну Израиля против Газы в августе 2021 года, и до сегодняшнего дня это был худший опыт, который я испытала за 30 лет своей жизни. Я не думала, что снова смогу вынести звук ракет.

Но во время этой октябрьской агрессии я услышала новые чудовищные звуки, какие мне никогда не доводилось слышать прежде.

Я сломалась и бесконтрольно плакала. Я была в полном ужасе.

Я до сих пор в шоке, как я вообще выжила в этой бойне.

Три часа непрекращающихся бомбежек

Мы переселились в дом моего брата в пригороде Ан-Наср, который, как нам казалось, безопаснее, чем Аль-Карама.

10 октября, около 6 часов вечеров, мы пошли в наш дом, чтобы забрать оттуда некоторые вещи и важные бумаги. Пока мы ждали такси снаружи, чтобы вернуться в квартиру брата, израильские самолеты снова прилетели. Это было в 8 вечера.

Они снова принялись бомбить наш район, и снова – без предупреждения.

Мы заскочили в наш дом и сели в один ряд около двери в нашу квартиру, посчитав, что это самое безопасное место в доме. Некоторые из наших соседей также сели напротив своих дверей, а другие оставались дома или сгрудились у входа в здание.

Бомбардировка продолжалась в режиме нон-стоп на протяжении трех часов.

Я слышала, как стекла вылетают из окон и разбиваются вдребезги, как шрапнель летает по воздуху, как кричат женщины и дети, когда бомбы падают на соседние дома.

Я сжалась от страха. Я беспрерывно плакала.

Мое сердце колотилось, как бешеное; от страха я ощущала острую боль в животе.

А затем я услышала два взрыва прямо над нами.

Все дороги к Аль-Караме уничтожены

Я подумала, что это конец.

Я накрыла голову руками и сцепила их, закрыв уши.

Спустя несколько минут я открыла глаза, и, к моему удивлению, мы с родителями все еще были живы, несмотря на то, что рядом была шрапнель от взрыва.

Мы обняли друг друга, ощутив облегчение – но лишь на короткое время, поскольку сверху до нас доносились крики и рыдания.

Наши соседи помчались наверх, на последние этажи. Мы последовали за ними, используя свет от экранов наших телефонов.

От представшей передо мной сцены я лишилась дара речи.

Два верхних этажа были снесены, их жители оказались под руинами. Я слышала крики о помощи.

Наши соседи принялись откапывать людей из-под обломков. У некоторых были незначительные раны, другие же истекали кровью.

Соседка-медсестра оказала первую помощь, пока мы ждали скорые.

Еще одному соседу удалось подключиться к Интернету и связаться с другом, чтобы он вызвал помощь.

Однако медики сообщили нам, что все дороги, ведущие к нашему району, разбомбили, и что передвигаться по ним невозможно.

В тот момент мы почувствовали себя изолированными и беспомощными, не способными ничего сделать для наших раненых соседей. Все, что нам оставалось – это ждать.

Наши соседи из Башни номер 7

Спустя полчаса раздалось еще четыре израильских удара. Взрывы были так близки к нашему зданию, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.

Еще больше окон разбилось на входе в здание, снова полетела шрапнель.

Крики заполнили все пространство. Я начала молиться и читать аяты Корана, прося Всевышнего защитить нас от вреда.

Некоторые женщины из другого здания прибежали к нам. Они сказали, что Башню номер 7 разбомбили, и что они просят убежища в нашем доме.

Конечно же, мы приняли их. Женщины держали детей на руках, другие дети сидели у родителей на плечах.

Многие из них были босые, в пижамах. Женщины даже не успели надеть хиджабы.

Их дрожащие голоса и их бледные лица были исполнены ужаса.

Дети тряслись от страха, на их лицах отпечатался шок.

Звуки взрывов и бьющегося стекла вскоре заглушили любые другие звуки.

Я могла разглядеть лишь движущиеся губы, и я знаю, что эти губы шептали молитвы о спасении.

Эвакуация после полуночи

Женщина с жутким криком взбежала к нам, умоляя нашу соседку-медсестру помочь ее раненым сыновьям.

Медсестра вернулась к нам с новостями о том, что она увидела в соседнем здании. Десятки людей погибли, многие другие истекали кровью.

Раненые стекались в наше здание, объятые страхом, что будет еще один удар по их дому. Медсестра пыталась помочь всем, кому могла, пока другие умирали, прося о помощи.

После долгих часов, которые мы провели в этой западне, Международный комитет Красного Креста все-таки добрался до нас. Они помогли нам эвакуироваться в школу под управлением БАПОР, которая находилась в километре от нас.

Выбираясь из здания, мы с трудом могли дышать из-за дыма и пыли.

Было уже за полночь, и я не могла оценить масштаб разрушений в нашем районе.

На следующий день я вернулась туда с коллегами-фотожурналистами, и слезы тут же навернулись на мои глаза. Мой пригород превратился в горящую груду углей, в город-призрак, лишенный жизни.

Наше здание, Башня номер 8, обезлюдело. Верхние этажи были полностью разрушены, включая нашу квартиру, а некоторые полностью выгорели.

Окна и двери бакалеи на первом этаже были выбиты. А сама Башня 8 наклонилась и была готова в любой момент рухнуть из-за продолжающихся авиаударов.

Соседняя Башня номер 7, похоже, раскололась на две части из-за попадания ракеты. Многие другие башни превратились в руины.

Я могла с трудом опознать свой район. Его сравняли с землей.

Все, что стало таким привычным за 12 лет, было уничтожено: аптека, стоматология, пекарни, кафе, рестораны, мечети.

Целые кварталы были стерты с лица земли – там не осталось ни одного дома. Даже сама улица перестала быть улицей!

От моего пригорода ничего не осталось.

Хулюд Рабах Сулейман

Фото: Нааман Омар

The Electronic Intifada