Трагедия Дарвиша Кандиля: допросы, пытки и гибель родных

Разрушение жилого сектора в Хан-Юнисе Израилем грандиозно и фатально.

Я расскажу вам трагическую историю Дарвиша Кандиля, 46-летнего друга моего отца. Я расскажу ее со слов самого Дарвиша:

«Я жил со своими сиблингами в трехэтажном доме в Хан-Юнисе. Мы остались там, несмотря на бомбежки и взрывы, которые гремели вокруг нас, когда израильские военные вели наступление. В нашем доме находились 28 человек, включая пятерых женщин, 18 детей и пятерых мужчин.

Около 9 утра 5 декабря 2023 года по нам начал вестись огонь, поэтому мы побежали в подвал. Мы поняли, что израильские солдаты штурмуют дом и услышали речь на иврите и выстрелы из автомата на верхних этажах.

Солдаты продолжали стрелять на протяжении 15 минут. Когда огонь из автомата внутри дома стал интенсивнее и послышались взрывы, женщины начали кричать, а дети плакать. Израильские оккупанты осознали, что в подвале находятся люди, поэтому они спустились и начали стрелять в подвале.

Мой старший брат принялся громко кричать на английском: “Здесь женщины и дети!”

Один из солдат спросил на английском: “Сколько вас?”

Солдат, говорящий на арабском, приказал нам выходить с поднятыми руками, пропустив вперёд женщин и детей. Их провели в комнату на первом этаже.

Допрос

Меня и четверых моих братьев увели под лестницу. На наши руки спереди надели пластиковые наручники, а глаза завязали. Там было, как минимум, 20 солдат. Они отвели меня в туалет в подвале, закованного и с повязкой на глаза, и усадили на стульчак унитаза.

В туалете солдаты влепили мне пощечину и велели заткнуться. Они сняли с меня рубашку, оставив меня в одних лишь штанах.

Солдат начал допрашивать меня, выведывая у меня личную информацию и сведения о работе. Он использовал ноутбук и задавал вопросы, откуда летят ракеты и где располагаются тоннели. Допрос длился более часа.

После этого израильские солдаты вывели меня в мою квартиру на первом этаже, сняли с меня повязку и начали громить и ломать мебель в комнатах моих детей, стрелять по экрану телевизора, делая ставки, кто попадет в него. Я увидел своего брата, все его лицо и руки были в крови.

Солдат спросил, где мой ID и телефон, и я сказал, что у офицера внизу. В тот момент я услышал, как кричат женщины и дети.

Они забрали меня с первого на нулевой этаж, где я увидел мою 15-летнюю дочь. Я спросил ее, почему она так кричит, и она ответила, что они забрали большую часть наших телефонов, золото, ноутбук и деньги. Солдат затолкнул ее внутрь и приказал замолчать. Они забрали меня в туалет в подвале, где я провел три часа, слыша, как израильские солдаты избивают моих сиблингов, и как они кричат.

Около 6 вечера они вывели меня и трёх моих братьев из дома. Сквозь повязку я разглядел, что все вокруг снесено бульдозерами и неузнаваемо. Офицер сообщил нам, что мы арестованы. Они погрузили нас в бронемашину, на которой нас более часа везли на военную базу.

Непрекращающийся абьюз

На военной базе человек в израильской военной форме, хорошо говорящий по-арабски, представился, сообщив нам, что мы в Керем-Шаломе. Он снял с меня штаны, оставив меня в трусах-боксерах, и шепнул мне на ухо: “Будь уверен, ты никогда не забудешь мое имя”. Он затянул пластиковые наручники на моих запястьях потуже, пока они не начали кровоточить, а потом принялся пинать и бить меня кулаками, наносил мне удары по лицу, оскорбляя меня и используя обсценную лексику.

Я чувствовал сильную боль и захотел в туалет. Я попросился туда, но он отказал мне и велел сходить под себя, что я и сделал. Когда он увидел это, он помочился на меня. Всю ночь и до рассвета он избивал меня руками и ногами. Это была худшая и самая тяжёлая ночь в моей жизни.

На следующее утро израильские солдаты транспортировали нас на автобусе вместе с другими узниками на другую военную базу. 23 дня я провел в тюремном заключении, пережив семь допросов.

Меня отпустили 28 декабря 2023 года, и я отправился на поиски моей семьи. Это была экстремально трудная задача, учитывая, что Хан-Юнис оказался под израильской оккупацией. Друзья сказали мне, что в последний раз контактировали с ними две недели назад, а потом связь с ними полностью прервалась, и никто ничего не знал о них.

Я искал их и расспрашивал о них более месяца, пока не узнал, что наш дом разбомбили, а они погибли.

В итоге утром 8 апреля, когда Израиль вывел войска из Хан-Юниса, я наконец-то добрался до своего дома. После израильской бомбардировки он превратился в руины.

Когда я попытался проникнуть в подвал, мне ударил в нос запах крови и трупов. Я увидел разлагающиеся тела своих родных. Это было невыносимое зрелище. Я вызвал силы гражданской обороны, но они не приехали из-за отсутствия оборудования и большого количества тел погибших на улицах.

Раскопка тел

Утром 9 апреля мы начали раскопку тел мучеников при помощи простых подручных средств – таких, как молоток. На первый день мы откопали тела пятерых погибших. Они были на такой стадии разложения, что их опознали только по одежде.

За семьи дней нам удалось достать тела 19 убитых. Последним нашли моего сына, которому было всего 4 годика. Он почти полностью разложился, от него остались лишь кости и одежда. Мы захоронили его в могиле одного из наших мучеников.

Останки всех погибших (24 человек, включая пятерых женщин и 17 детей, девять из которых – девочки) разложились на 80 % и могли быть идентифицированы только по одежде.

Вы можете представить себе это? Вчера ты обнимал своих родных, сегодня тебя подвергают бесконечным пыткам, чтобы в итоге ты увидеть подобное?

Тогда я задавал себе вопросы:

“Выживу ли я?”

“Увижу ли я свою семью?”

“Что случилось с ними?”

Здесь в Газе ты живёшь в потерях, боли и страдании.

Ты крепко обнимаешь своих родных каждый вечер – надеясь, что не в последний раз».

Доктор Аридж Хиджази, акушер-гинеколог из Газы

The Electronic Intifada

Фото: Al Jazeera