Куда я вернусь домой?

В сентябре этого года я уехала из Газы в Ирландию, чтобы получить степень магистра в области цифрового маркетинга и анализа данных.

Было странно не слышать перманентный гул боевых самолетов над головой или бесконечные истории про людей, нуждающихся в лечении, но не способных получить его из-за израильской блокады.

Но это затишье было коротким. Даже до 7 октября воспоминания о страданиях там, дома, камнем давили на сердце. Сердечная боль, которую я испытываю сейчас, невыносима.

Первые восемь дней войны я была на связи со своей семьей. Затем из-за блэкаута в сфере коммуникаций связь была потеряна. Это был кошмар.

Я все время сжимала в руках свой телефон, надеясь услышать от них хоть одно слово. Что угодно – только узнать, что они живы.

Наконец позвонила моя мама Фатима. Это были благословенные 40 секунд, когда я слышала ее голос. Она была жива, но ее голос был полон печали.

Это был единственный раз, когда родители выходили на связь. Я посылала им сообщения каждое утро, хотя я не была уверена, что они дойдут до них. Это было все, что я могла сделать. Я чувствовала себя такой беспомощной!

Каждый день я задаюсь вопросом: что сделали мои родители, кроме того, что они вели скромную, мирную жизнь? Почему так много детей убито? У меня нет ответов.

Моя семья говорит мне, что она так рада, что я не в Газе. Они так благодарны Всевышнему, что я в безопасности. Однако у меня совсем другие чувства.

Единственное горькое утешение здесь в том, что я за границей. Хотя физически я в безопасности, моя душа жаждет того, чтобы быть с ними и нести то же бремя.

Я знаю, что каждый день я могу потерять и их, и многих других дорогих мне людей, живущих в Газе.

Непрекращающиеся потери

Во время нашего короткого разговора мама сказала мне, что наши кошки погибли.

Роза, моя верная хвостатая подруга, однажды родила шестерых котят. На протяжении семи лет я заботилась о них. Они были больше, чем питомцами – они были частью нашей семьи.

Такие маленькие беззащитные создания вообще ни для кого не представляют угрозы! Но они были разорваны на куски, убиты ракетами.

Я скроллю сообщения и вижу еще более ужасные новости. Двое близких ко мне двоюродных брата, Ибрахим и Исмаил, убиты. Я перечитываю список погибших вновь и вновь, просто утонув в нем. Я все еще в отрицании. Я так и не смогла попрощаться с ними.

Конечно, это еще не все потери.

Наш дом в Караме близ Джабалийи на севере разрушен израильским авиаударом.

«Возможно, когда ты вернешься в Газу, у тебя будет новая комната и новый дом», — сказала моя мама.

Это не то, чего я хотела.

Ведь все уничтожено: мой дом, моя комната, мои воспоминания. Зеленая крыша моего дома, увитая растительностью. Я не хотела терять все это.

Мой папа взял кредит в банке, чтобы построить наш дом. И он все еще должен выплачивать его в течение девяти лет – несмотря на то, что наш дом превратился в руины.

Эти дни ощущаются как годы. Мой брат заряжает для моей семьи батареи, включая батарею для светодиодной лампы, которую они используют ночью в стоматологической клинике, где они нашли убежище.

Он ходит туда, чтобы подключиться к Интернету и связаться со мной. Он рассказал мне, что я стала тетей: его жена родила мальчика, Наиля.

Она рожала дома, так как боялась, что больница подвергнется израильской бомбардировке.

Это невообразимые страдания и тяготы. Эти потери – это кровоточащие раны, которые никогда не заживут.

Марам Салах

Фото: Мухаммад Сабер

The Electronic Intifada