Израиль убил мою маму и разрушил наш дом
02.12.2024 в 09:48
Дом, где я родилась и выросла, был кусочком рая, расположенным перед ярким живым садом. Это был простой дом в аз-Зейтуне, районе города Газы, однако он обладал чудесным свойством радовать сердце и устранять печали.
Каждое утро было волшебным, наполненным чистым освежающим воздухом и тонким запахом растущих в саду апельсинов и роз. Капельки росы блестели на листьях, как крошечные бриллианты. В них отражались первые лучи наступившего дня, а красота вокруг меня была исполнена скромной элегантности.
И мой дедушка, и моя бабушка были беженцами, которые в 1948 году были вынуждены покинуть свою любимую землю в Бейт-Дарасе из-за надвигающейся угрозы резни со стороны военизированных сионистских группировок, напавших на их деревню.
Строительство дома
Когда мои 23-летний дедушка и 17-летняя бабушка прибыли в Газу, у них не было ничего, кроме решимости. Они без устали трудились на полях, чтобы накопить денег на строительство собственного дома. Они собирали кирпичик за кирпичиком, доску за доской, в итоге вложив душу в каждый уголок дома.
Долгие годы дедушка с бабушкой обустраивали дом так, чтобы он стал настоящим домашним очагом – святыней, наполненной любовью и тоской по той жизни, которую они оставили за своими плечами.
Свою любовь к дому они передали другим поколениям: для всех членов нашей семьи дом стал частью сердца.
В саду было 11 деревьев, некоторые из них – фруктовые. Они символизировали глубоко укорененную преданность моих дедушки и бабушки своему дому и своей земле. Фрукты – апельсины, фиги, финики – были насыщенного цвета и восхитительны на вкус. Это стало результатом многих лет нежной заботы об этих деревьях.
Наши урожаи всегда были обильными. Ими можно было накормить всю округу, и нас объединяло это общее благословение.
Воспоминания как средство выживания
Эти прекрасные воспоминания помогают мне переносить беспощадную израильскую блокаду. Мы нашли способ выкраивать моменты для радости, проводя время вместе и делясь историями, которые помогали нам временно забыть о той тюрьме, в которую заключили всю Газу.
Но похоже, что израильская оккупация посчитала эту простую жизнь роскошью, которую мы не заслужили.
С начала геноцида в октябре 2023 года израильские военные систематически разрушают всю ту красоту, которая присутствовала в нашей жизни. На смену стабильности пришла хаотичная жизнь беженцев, на смену смеху – преследующие нас слезы и крики, на смену безопасности – безжалостные бомбардировки и кровопролитие.
Когда израильские силы вторглись в район аз-Зейтун, мы были вынуждены бежать.
Моя мама – ее звали Ромуз – и десятки моих соседей были убиты в ходе израильской атаки.
Израильская военная операция длилась более 20 дней, за которые я перебиралась с места на место дважды, в итоге поселившись в классной комнате в Университете аль-Азхар. Меня мучила агонизирующая неопределенность. Я не знала, уцелел ли мой дом и сохранились ли следы моего былого присутствия в нем.
Я отчаянно скучала по своему дому, цепляясь за призрачную надежду, что хотя бы часть его осталась невредимой, и что она до сих пор хранит в себе запах моей мамы, которую я больше никогда не увижу. Я шептала молитвы, чтобы это было так.
Мой дом был последней версии ниточкой, соединявшей меня с мамой.
Этот дом был больше, чем здание из четырех стен; он был центром нашей жизни. Это было место, где я давала волю чувствам: смеялась, плакала навзрыд, играла без малейшей опаски.
Это было место, где вместе с мамой и бабушкой мы растили цветы и деревья в саду. Мы погружали руки глубоко в землю, вместе взращивая жизнь. Каждый угол этого дома нашептывал истории о радостных моментах, объединявших всю нашу семью, и был наполнен теплыми воспоминаниями, чувством любви и сопричастности.
От стен отзывплся эхом наш смех, полы помнили нашу поступь, сад цвел памятью тех, кто его вырастил.
Когда 23 декабря прошлого года израильские оккупационные силы ушли из нашего старого района, мой брат Ясин побежал к нашему дому в ад-Дарадже, желая как можно скорее проверить, цел ли он. Мы все дожидались его в убежище ООН в напряжённой тишине, и наши сердца были полны страха и неопределенности в робкой надежде, что брат принесет хорошие новости.
Пейзаж-призрак
Вернувшись, он лишь вымолвил: “Пусть Аллах воздаст нам лучшим”.
Кошмар, мысли о котором я гнала прочь, оказался явью. Наш дом был полностью разрушен.
Деревья в саду были вырублены, чтобы проложить путь для танков оккупационной армии.
Не только наш дом был уничтожен. Большинство соседних домов также сравняли с землёй или сожгли, оставив после себя пейзаж-призрак в виде руин. Массовые разрушения изменили район до неузнаваемости.
Воздух стал густым и наполнился запахом смерти и крови, затмившем остатки надежды.
Столкнувшись с такой грандиозной потерей, мы живём воспоминаниями, надеясь, что в один прекрасный день наша родина восстанет из пепла. Хотя там, где когда-то был наш дом, теперь груда обломков, мы не позволяем отчаянию поселиться в том месте, которое мы теперь называем нашей маленькой квартирой.
Каждая история, наполненная смехом и любовью, которая передается сквозь поколения, делает нас сильнее. Она служит напоминанием: мы – семена, которые посеяны в этой земле, и мы прорастем вновь.
Мы видим наше будущее, в котором дети играют под деревом, посаженным в память о тех, кого мы потеряли, и их апельсиновый аромат наполнит воздух – в знак того, что красота может вернуться на смену разрушению.
Наша история – это история стойкости и любви, которая не иссякнет, ибо мы заново отстроим свои дома и навеки сохраним память о моей маме и наших соседях в наших сердцах.
Шахад Али, публицистка, студентка кафедры английской литературы Исламского университета Газы
