Я отказываюсь бежать на юг

На рассвете 7 октября прошлого года мы с моей женой Ханин прочитали утренний намаз и сели завтракать. Мы работали учителями и хотели отнести нашего малыша Маджда бабушке, которая сидит с ним, когда мы на работе. И вдруг мы услышали звуки ракет, летящих из Газы в сторону Израиля.

Это было что-то необычное и, несомненно, что-то значительное. Однако я заверил свою жену, что в порядке – возможно, ракетами стреляют в отместку за убитых командиров ХАМАС или «Исламского Джихада», и это не приведет к масштабной эскалации.

После этого я принялся искать новости в Интернете и понял, что это что-то беспрецедентное, чего мы не переживали раньше.

Когда местные СМИ сообщили, что ХАМАС осуществил большую атаку на Израиль, а результате чего у последнего есть убитые, мы с Ханин стали готовиться к предстоящей ответной атаке.

Впервые покинув дом

Мы покинули нашу квартиру и переехали в дом моей семьи в окрестностях Бейт-Лахии. Мы верили, что в окружении наших родных и любимых людей, включая мою маму, мою сестру, двух моих братьев и двух племянников, нам будет лучше и безопаснее в те суровые времена, которые вскорости грянут.

С израильских дронов разбросали листовки с угрозами и приказами об эвакуации на юг Газы. Мы, как и некоторые другие семьи, проигнорировали их, отказавшись покидать наши дома и нашу землю.

Мы были не намерены переживать вторую Накбу и испытывать на себе то, что пережили наши предки в 1948 году.

День ото дня все становилось хуже и хуже. Израильские оккупационные силы начали осуществлять широкомасштабные и жестокие бомбардировки Газы. Они совершали налеты на дома, мечети, правительственные учреждения, рынки, сельскохозяйственные поля и целые жилые комплексы.

Мое сердце не могло выдержать всей этой боли, а мой мозг не мог поверить, что к нам можно испытывать такую безумную ненависть. Ужасающие звуки взрывов стали обыденностью: по гражданскому населению наносились авиаудары.

Тяжелейшее решение

Семья моей жены эвакуировалась из своего дома в Тель аль-Хава, чтобы перебраться в дом родственников в Хан-Юнисе. Моя жена захотела поехать туда с ними.

Эта история моих перемещений и разлуки с женой и ребенком, которая длится вот уже более года – это пугающий пример того, как Израиль мстит всем жителям Газы.

Я был твердо настроен не становиться частью этого их плана возмездия. Я не хотел, чтобы израильская армия насильственно изгнала меня из собственного дома.

План действий

Утром 14 октября 2023 года я взял такси и отправился вместе с Ханин и Мадждом в Хан-Юнис, где остановилась семья жены. Я переночевал там и покинул их утром, сказав, что пойду на рынок покупать одежду.

Потом она говорила мне, что у нее было чувство, что мы нескоро увидимся.

Я не мог обнять моего жена и ребенка на прощание, ибо не хотел раскрывать свой план, потому что подумал, что родственники жены могут заставить меня передумать. Я покидал этот дом в Хан-Юнисе с печалью в сердце.

Вместо похода на рынок я вернулся в дом своей семьи на север. 27 октября израильские силы начали наземное наступление под прикрытием своих ВВС, которые интенсивно бомбили нас.

Звуки взрывов становились все громче, а шрапнель поразила дом наших соседей.

Когда израильские продвинулись в районы поблизости от нашего дома, где я находился с семью членами моей семьи, включая маму и сестру, я отчётливо услышал звук гусениц танков.

Несмотря на повсеместный ужас и смерть, я отказался покинуть дом.

27 октября после обеда прогремел большой взрыв. Он был подобен землетрясению, стекла во всем доме выбило, и я с трудом мог что-то разглядеть из-за густого дыма и пыли.

Спустя мгновения я услышал крики соседей, зовущих на помощь. В ходе этого удара Израиль убил 26 человек, большинство из которых оказались под завалами.

Я подумал, что цель этой чудовищной израильской атаки – посеять в наших сердцах страх и ужас, дав нам понять, что если мы останемся, то они продолжат бить по нам.

Так мы с семьей перебрались в дом моего дедушки на западе Джабалийи.

3 декабря 2023 года израильтяне убили там более 50 человек. Это вынудило нас вновь бежать.

Но на этот раз мы уже не знали, куда идти. В ближайший эвакуационный центр? В школу? В палаточный лагерь?

Я был готов провалиться сквозь землю от отчаяния, и я попросил своего давнего друга, живущего в западной части города Газы, помочь мне найти убежище. Он сказал, что знает такое место. Я был вне себя от радости, услышав это. Наша группа включала в себя 32 человека, и все мы двинулись в здание близ больницы «Аш-Шифа», которое теперь служило убежищем.

Вскоре, 19 декабря, израильские военные завершили операцию на севере и ушли. На следующий день мы решили вернуться на север Газы.

Дом, превратившийся в пепел

Другая моя добрая подруга, Ауда, чье имя означает «возвращение», пригласила всех нас в своей дом в Джабалийе.

Мы дружили с 2005 года, часто вместе ходили за покупками и навещали друг друга в Бейт-Лахии и Джабалийе, часами разговаривая за жизнь – о наших любимых людях и мечтах.

3 января Ауда отправилась за водой раньше, чем обычно. Я проснулся от звуков взрывов, которые становились все ближе и ближе. Мы с соседями поспешили в сторону, где раздавались крики, и поняли, что израильские силы сбросили бомбы на людей, стоящих в очереди за водой.

Ауду разорвало на куски. Это был самый большой шок в моей жизни, побудивший меня задуматься о том, что Израиль хочет растоптать все мечты палестинцев о возвращении на родину.

Блокада и голод

Когда атаки не достигли своей цели – изгнать нас всех, израильские военные прибегли к блокаде, чтобы уморить нас голодом

Мы страдали от недостатка практически всех продуктов: фруктов, овощей, мяса, детского питания. Самым важным и раритетным товаром стала мука, и ее нехватка стала огромной проблемой для всех.

Если есть хлеб, то мы не умрем от голода. К сожалению, муки нигде не было.

Чтобы выжить, многие из нас ели корм для животных.

Январь и февраль стали самыми тяжкими месяцами, и я редко связывался с женой и ребенком из-за отсутствия Интернета. В марте наступил месяц Рамадан, и вместо празднования его прихода мы провели его в голоде и беспомощности.

В конце марта израильские военные вывели свои силы с севера, и я смог вернуться к себе домой. Израильтяне превратили мою квартиру в груду пепла. Наша спальня, кухня, библиотека, вещи – все было уничтожено.

Мы с братьями сделали все возможное, чтобы восстановить наш семейный дом, который был частично разрушен, и ненадолго заселились в него – пока новые израильские нападения не вынудили нас бежать вновь.

Ещё одно бегство

Сейчас я являюсь беженцем и нахожусь на западе Газы в доме моего кузена. Я не знаю, что со мной будет дальше. Я не знаю, какая судьба меня ждет.

Собираются ли они выгнать всех нас из города Газы на юг, в сторону двух тесных эвакуационных лагерей в Хан-Юнисе и Дейр аль-Балахе?

Я и впредь буду отказываться сделать хоть шаг на юг.

Чего я хочу – так это окончания этой войны и геноцида, а также возвращения моей жены, ребенка и всех тех людей, которые были изгнаны из своих домов.

Я боюсь, что мои жена и ребенок не вернутся ко мне. Маджду, моему единственному ребенку, было 9 месяцев, когда я видел его в последний раз. Это было 15 октября 2023 года.

Меня убеждали, что моя жена и он живут в палатке в лагере аль-Маваси близ Хан-Юниса.

Я не увидел, как Маджд сделал свои первые шаги; я не услышал, как он произнес свои первые слова. Эти ценные моменты уже никогда не восполнить.

Мы с женой предположительно находимся на одной территории, но мы не можем добраться друг до друга. Израильтяне разделили Газу на север и юг, и мы не можем перемещаться между ними.

Моя любимая Ханин – прекрасная учительница английского, она талантливый публицист, у нее острый, критический ум. Обычно мы готовились к урокам вместе, делясь друг с другом идеями и опытом.

Я плачу за свое решение высокую цену, будучи разлученным с женой и сыном. Телом я на севере, но душой – на юге.

Ахмад Маджд, публицист из Газы

Фото: The Guardian

The Electronic Intifada