Тревожная дорога к больнице «Аль-Ахли»

Одним ранним ноябрьским утром, когда темнота перед рассветом солнца окутывала меня, я покинул Пляжный лагерь беженцев в городе Газе и направился в сторону больницы «Аль-Ахли».

Мой отец проходил послеоперационное лечение, поскольку симптоматика диабетической стопы прогрессировала, и ему ампутировали ногу.

Его дух пошатнулся, и мы вместе с тремя моими сиблингами навещали его. Один из моих братьев застрял на юге Газы, и до него доносились лишь обрывки новостей. Он звонил эпизодически, справляясь о состоянии отца и о нашей практически невыносимой реальности жизни на севере.

Груз темноты камнем лежал в моем сердце, и я испытывал чрезвычайную тревогу, выдвигаясь в путь в этот час. Короткая дорога к больнице – возможно, 7 км – казалась бесконечной. Израильский дрон завис надо мной – казалось, что он отслеживает каждый мой шаг. Мое сердце беспокойно стучало: я опасался случайного попадания ракеты. Улицы были устрашающе пустыми.

Я остановился на углу, глядя на землю, которая до сих пор пропитана кровью друзей моего сына Рауфа, которые бегали здесь с воздушными шарами еще несколько недель назад, а потом пилот израильского дрона навел на них ракету.

Пять маленьких тел разорвало на куски, их невинная игра обернулась жуткой насильственной смертью.

Рауф вышел из игры ранее, потому что бабушка позвала его обедать. Ему повезло, но она до сих пор оплакивает своих друзей, которые бежали из разных уголков Газы в лагерь – сплоченные трагедией, повязанные друг с другом кровью.

Пройдя еще немного, я вновь остановился. Пришло время помянуть пятерых моих друзей.

Как пальцы одной руки, они были неразлучны. Они были волонтерами, посвятившими себя помощи раненым во время израильского налета на Пляжный лагерь беженцев в июне.

Они сидели под одинокими деревьями, смеясь, пока их смех не разбился вдребезги, как осколки стекла, когда их тела подбросило в небо ударом безжалостной ракеты. В тот день они испарились, как будто их никогда не существовало.

Кладбища были переполнены, и их похоронили бок о бок в парке лагеря, выстроенных в ряд, подобно цветам жасмина, в направлении молитвы – киблы.

Жестокая реальность

Дорога небезопасна.

Все дома на улице Тарика ибн Зияда были разрушены, их зияющие стены были наполнены обломками и пылью.

По утрам в узких переулочках уже не раздавались песни ливанской певицы Фейруз, как обычно. Только мои несмелые шаги наполняли звуком пространство.

Сверху дрон продолжал наблюдать за мной.

Рассвело. Люди, чьи дома были разрушены, замелькали в витринах магазинов, где некоторые из них соорудили самодельные убежища, ища безопасности в остовах разбомбленных зданий.

Я бормотал себе под нос, проходя мимо дома, снаружи которого была привязана группа лошадей – возможно, принадлежащих работникам, транспортирующих товары на повозках, запряженных лошадьми. Они нашли укрытие в доме, который когда-то принадлежал богатой семье, возможно, владевшей автомобилями класса люкс и внедорожниками. Эта семья бежала на юг.

Я подумал, что изгнанная семья, которая длительное время сражалась с бедностью, теперь обитает на руинах роскошного дома. Жестокая ирония.

В Газе безумие стало новой нормальностью.

На пересечении дорог, где журналист «Аль-Джазиры» Исмаил аль-Гуль и оператор Рами ар-Рифи были убиты в июле в ходе израильской атаки, стоит одинокое платановое дерево.

Это практически единственная вещь, которая здесь сохранилась. Дома обратились в прах, мечети и церкви – в руины. Из-за баррикад, обломков и разбитых тротуаров идти было практически невозможно. Вилла-новостройка, строительство которой завершилось за два месяца до октября 2023 года, которая, возможно, стоила огромных денег, теперь превратилась в развалины.

По мере приближения к больнице «Аш-Шифа» местность превращается в целые горы обломков. На близлежащей стене кто-то – по всей видимости, израильский солдат – начертил угрожающее граффити на английском.

В этом городе не осталось жизни.

Далее располагался Университет Дар аль-Калима, который заставили замолчать. Филиал Колледжа искусств Газы предназначался для взращивания местных талантов и проведения сеансов арт-терапии для детей, получивших психологическую травму из-за израильских бомбардировок на протяжении многих лет. Год назад этот колледж был полностью разрушен израильскими военными – его мрачные останки молча напоминают об идущем геноциде.

Из пепла

В какой-то момент мне показалось, что я один в этой выжженной пустыне. Но я ошибался.

Утром я увидел нескольких молодых людей, собирающих дрова. Один пытался срубить дерево. Ребенок рылся в обломках, собирая куски мебели. Я задумался: кем были эти молодые люди? Студентами? Инженерами?  

Школы Газы стали убежищами. Затем, одна за другой, они превращались в массовые захоронения.

Мой путь к Арабской больнице «Аль-Ахли» был долгим. Мои ноги устали, а одежда покрылась пылью. Когда я прошел мимо руин больницы «Аш-Шифа» –  когда-то самой крупной больницы в Газе и, возможно, во всей Палестине, перед моими глазами открылся сюрреалистичный, гнетущий пейзаж.

На западе могилы мучеников росли, как цветы. На юге морг превратился в свалку. На востоке – следы бойни, в ходе которой врачи и пациенты были уничтожены, а затем захоронены в общих могилах.

По мере того, как я приближался к «Аль-Ахли», улицы наполнились людьми, выстроившимися в очередь у единственной пекарни, уцелевшей в этом районе. Огромная толпа сотен людей – женщин, детей, стариков – ждали по полдня, толкаясь за буханку хлеба. Эта сцена была выше всякого понимания, слов для нее не находилось. Это напоминало тюремный дворик.

Как мы дошли до такого? Когда это закончится?

Я продолжил свой путь, проходя мимо обуглившихся останков Культурного центра «Рашад аль-Хава», где мы когда-то проводили литературные и артистические вечера. Сейчас вместо потолка зияет дыра, словно прося о спасении, его библиотека опустошена – не учеными, а отчаявшимися людьми, которым пришлось использовать книги в качестве топлива для приготовления еды в отсутствие газа.

Борхес, Маркес, Нагиб Махфуз, Аль-Баяти – все пошло в топку вместе с Эйнштейном и Ибн Халдуном, Марксом и Ибн Касиром.

В сердце города Газы до сих пор стоит Монумент Феникс, связанный с древней легендой Ханаана о мифической птице, которая умерла в огне, но возродилась из пепла.

Это послание всему миру: Газа восстанет из руин, как и всегда. Этот город был и остается кладбищем для захватчиков на протяжении тысячелетий, и он и впредь будет шипом для оккупантов.

Несмотря на резню, несмотря на кровь, мы знаем, что путь к дому пролегает через страдание. Но единственное, что имеет значение – это конечный пункт.

Юсри Алгуль, писатель, романист, лауреат литературных премий, автор рассказов и эссеист из Газы.

Фото: CNN

The Electronic Intifada