Первая Интифада и рождение ХАМАС

12.01.2025 в 22:55

(FILES) — Picture dated 01 February 1988 of children throwing stones to soldiers in the Am’ari refugee camp near Ramallah, to protest against Israeli occupation. A decade after, 08 December, the Intifada generation is still disillusioned with a peace process which they hoped would complete their struggle for a state. (Photo credit should read ERIC FEFERBERG/AFP/Getty Images)

Первая палестинская Интифада началась 7 декабря 1987 года, ознаменовавшись массовыми демонстрациями – впервые вспыхнувших в Газе, а затем распространившихся на всю Палестину, включая оккупированный Западный берег и Восточный Иерусалим. Фрустрированные, разгневанные и обездоленные палестинцы всех возрастов и профессий вышли на улицы и принялись кидать камни в израильских оккупационных солдат. Их лозунги были теми же, что и сегодня: независимость, прекращение оккупации и, сверх того, достойная жизнь после десятилетий израильских бесчинств, о каких внешний мир может только догадываться.

Полностью контролируя палестинские территории (земли, оккупированные после 1967 года), израильские силы вершили свои злодеяния в полной секретности, и внешнему миру было сложно узнать о том, что происходит на самом деле. В отличие от сегодняшнего дня, когда существуют соцсети и интернет, получение информации тогда было сложной задачей. Но, как и сегодня в Газе, был введен запрет на въезд журналистов в анклав, а те, кто уже находились внутри него, стали мишенью для израильских солдат, дронов и снайперов – в итоге уже 217 человек убиты.

Во время Первой Интифады Харакат аль-Мукавама аль-Исламийя (Движение исламского Сопротивления) впервые вышло на авансцену, распространив листовки с описанием своих целей и подписью «ХАМАС» – это название так и закрепилось за Сопротивлением. На заре своего рождения ХАМАС не играл в Первой Интифаде сколь-либо существенной роли по сравнению с укоренившимися палестинскими движениями; однако же он стал новым игроком, которого еще предстояло принять во внимание как фактор, оказывающий влияние на более широкий фронт Сопротивления в Палестине.

ХАМАС стал воплощением рвения, решимости и веры в себя. Шли годы, и движение трансформировалось из того, чем оно было тогда, в то, чем оно является теперь: оно стало передовым игроком в палестинской политике и в израильской внутренней политике, региональным игроком и, более того, существенным партнером в вопросах войны и мира. Несмотря на десятилетия израильской дегуманизации и пропаганды, подпитываемой теми, кто не разделяет взгляды ХАМАС, движение крепко встало на ноги в Газе и за ее пределами. Даже не восхваляющий движение и не разделяющий его идеологии объективный сторонний наблюдатель вынужден признать роль ХАМАС сегодня.

Однако же Первая Интифада была не только платформой, на которой ХАМАС заявил о себе; по большей части, она изменила расклад сил в палестинской борьбе по многим направлениям. Во-первых, она придала простому палестинцу, живущему в условиях оккупации, уверенность в своих силах и понимание, что массовые протесты без оружия – это самый легкий путь для противостояния оккупации. Польза от этого может быть ниже ожидаемого, но такова природа сопротивления против колониализма, который зиждется на политики аннексии земель, чтобы навязать новый статус-кво живущим под оккупацией.

Во-вторых, Интифада была не изолированным во времени событием, а триггером для других восстаний, которые были всецело обусловлены активным участием масс, без самопожертвования которых колонизация будет утверждаться как новая реальность, которую жертвы должны принимать как часть своей жизни. По мере того, как израильские силы задействовали жесткий подход к разгону народных демонстраций, они совершали чудовищные преступления, включая убийства и массовые аресты. В своем докладе Amnesty International приводит данные, что за шесть месяцев Интифады более 5000 палестинцев оказались под административным арестом, который, как правило, бесконечно продлевался. Более 1100 человек были убиты, большинство из них – дети. Такая же политика повторилась в ходе устроенного тогда геноцида в Газе, в которой 70 % из 170 000 убитых, раненых и пропавших без вести составляли женщины и дети.

В те времена, как и сейчас, израильская политика террора в отношении гражданского населения привлекла к себе внимание международного сообщества и правозащитных организаций после десятилетий замалчивания этого явления. Что еще более важно, это подстегнуло рост пропалестинских настроений в мировом общественном мнении, как и после 7 октября, когда осуждение Израиля стало нормой.

В-третьих – и, возможно, это самый важный эффект Первой Интифады – она привела к росту осведомленности среди израильской общественности. Возможно, в ее среде впервые возникло осознание, что живущих в оккупации палестинцев невозможно усмирить путем грубой силы и террора. Чем больше сжимается железный кулак, чем больше присваивается земли, чем больше расширяются поселения – тем активнее становится Сопротивление.

В-четвертых, Первая Интифада, которая закончилась в 1993 году, вынудила Соединенные Штаты, спонсора и защитника Израиля, приложить больше усилий к возобновлению так называемого «мирного процесса», что привело к подписанию Соглашений в Осло между ООП и Израилем. Конечно же, эти Соглашения не смогли положить конец оккупации или сколь-либо улучшить жизнь людей (спасибо Израилю за несоблюдение своих обязательств в рамках этой сделки!), но они создали прецедент, когда международное сообщество признало, что Палестина существует, и что вопрос не только в территориальных спорах, он еще и в искоренении оккупации раз и навсегда. В том, чтобы палестинское население жило в безопасности, в мире и достоинстве, чтобы миллионы палестинцев, живущих за границей, получили право на возвращение.

В-пятых, исход Интифады стал определяться народом, а Сопротивление превратилось в настоящее массовое движение со своим собственным нарративом, центрирующимся вокруг идеи непрекращающегося сопротивления, в котором могут участвовать обычные палестинцы. Она выпестовала и создала более простой и национально ориентированный нарратив, который гласит: палестинцы хотят свободы точно так же, как любой другой народ на земле, они требуют вернуть им их украденную землю и хотят свое собственное государство.

Тот факт, что ХАМАС стал маяком народного Сопротивления – не отрицая роли других палестинских движений – было и всегда будет связано с Первой Интифадой и теми временами, когда она зародилась. Возможно, это движение ослабло; может быть, оно находится на грани коллапса – но это не означает конца того, за что оно всегда стояло и что воплощает собой каждый конкретный палестинец как внутри Палестины, так и в палестинской Диаспоре. Когда бы ни обсуждалась Первая Интифада, ХАМАС будет неизбежной части этого обсуждения – не в качестве горстки террористов, какими его пытаются изобразить некоторые, а в качестве массового движения, которое возникло из-за жестокости оккупации, режим которой обречен и рано или поздно потерпит поражение.

Израиль может в конечном итоге взять Газу под контроль после завершения идущего ныне геноцида, но он должен осознать, что контроль над Газой – это не только неверная политика, это еще и создание предпосылок для более интенсивного и креативного сопротивления.

Первая Интифада разразилась, когда Израиль все еще контролировал Газу, и аналогичная политика приведет к аналогичному результату: в ответ на оккупацию и апартеид появится еще больше движений наподобие ХАМАС.

С точки зрения палестинцев, и в свете того, что происходит вот уже 15 месяцев, никакая палестинская власть, сотрудничающая с Израилем и содействующая, пусть и не напрямую, режиму оккупации, не сможет переломить волю народа. Быть может, палестинские лидеры-мученики – такие, как покойный Ахмад Ясин, Ясир Арафат и сотни других мучеников, убитых Израилем – не предвидели всего этого, но всегда есть те, кто это делает, и те, которые придут и возглавят народ точно так же, как покойный Синвар.

В конечном счете, слово «Интифада» стало нарицательным во многих языках, не нуждаясь в переводе!

Доктор Мустафа Фетури

Фото: ERIC FEFERBERG (AFP)

The Middle East Monitor