Один день в секторе В
17.04.2025 в 14:35
Моя подруга Фидаа Закарийя – медсестра-волонтер в медицинском комплексе «Нассер» в Хан-Юнисе. В конце марта этого года я захотела встретиться с ней, чтобы понять, что значит работать медсестрой сейчас, во время геноцида, и чтобы она рассказала мне об увиденном и о пациентах, о которых она заботится.
Однажды, когда мы договорились в встрече, я получила от Фидыы текстовое сообщение: «Тут такой интенсивный обстрел, что я не смогу добраться до работы сегодня».
Я живу напротив медицинского комплекса «Нассер», но Фидаа живет в нескольких км от него, в Аль-Маваси близ Хан-Юниса. Ее семья обосновалась там в палатке, когда израильские военные операции начались поблизости от их дома в Рафахе в мае 2024 года. Позже она узнала, что их трехэтажный дом в Таль ас-Султане, расположенный на границе между Газой и Египтом, был разрушено во время израильской атаки на их район в том же месяце.
На следующий день я снова написала ей: «Фидаа, мы встречаемся сегодня, правильно?». Я послала ей сообщение рано, в шесть утра, поскольку у меня мог вот-вот разрядиться телефон.
Я почувствовала облегчение, когда через несколько минут получила от нее ответное сообщения, ведь встреча в Газе может и не состояться. «Конечно», — ответила она.
Я прибралась в доме и оделась. Фидаа и ее родные тоже сделали уборку в своей палатке на берегу моря. Она сказала мне, что их палатка всего лишь несколько метров вширь, и что она складывает свою постель перед тем, как выйти, а потом ей нужно убедиться, что все взяла с собой: ноутбук, стетоскоп и несколько личных вещей.
В 7.50 утра Фидаа выходит на улицу – иногда вместе с друзьями, иногда одна – и ждет свой автобус до «Нассера». Его отправляет больница, потому что сотрудникам слишком сложно добираться до работы из-за нехватки топлива и массового разрушения транспортных средств.
Когда Фидаа приезжает в медицинский комплекс, она идет в здание, где располагается родблок и затем поднимается на второй этаж, чтобы посмотреть, к какому сектору она прикреплена сегодня.
Родильный блок разделен на три сектора: сектор А – для пациенток с кесаревым сечением, В – для вагинальных родов, и С – для пациенток с высоким риском и потребностью в наблюдении.
В тот день Фидаа работала в секторе В.
В сестринской
Я прибыла в медицинский комплекс «Нассер», чтобы встретиться с ней во время перерыва, но ее там не было. Я ждала ее, озираясь по сторонам, и заметила старую женщину, которая несла сумки с одеждой и другими вещами для новорожденных. Некоторые посетители, не бывшие пациентами, просили ее поделиться вещами с их малышами. Одна из женщин просила одеяло. Несколько новорожденных умерли за прошедшую зиму от холода, и, хотя на дворе стоял март, все равно выдавались холодные ночи.
Когда Фидаа появилась, она захотела показать мне разные отделения в больнице. Мы поднялись наверх в отделение психологической помощи, и я познакомилась с несколькими врачами, работающими с психологическим состоянием пациентов.
Затем мы посмотрели реанимацию, где койки были переполнены, и все вокруг были заняты. Из-за всеобщего ажиотажа мы не остались там надолго и вскоре вернулись в родблок.
Фидаа показала мне сестринскую. Она была хорошо освещена, и там было очень чисто и спокойно. Каждая детская кроватка была снабжена камерами и датчиками, информация с которых выводилась на монитор. Кожа некоторых малышей освещена синим светом – им проводилась фототерапия для лечения желтухи. Четыре медсестры сидели за мониторами в сестринской и следили за состоянием детей.
Фидаа объяснила, что эта сестринская предназначена для наблюдения за недоношенными детьми, и что она рассчитана на отслеживание состояния 20 новорожденных и работает на пределе своих возможностей. Персонал находился в перманентном страхе, что перебои в поставке топлива приведет к сбоям в работе сестринской и ударят по хрупким жизням малышей.
После перерыва Фидаа вновь приступила к своей работе, а я сидела в родблоке, наблюдала за происходящим и разговаривала с людьми.
Травма поколений
Я поговорила с Нармин аль-Асталь, молодой мамой, которая пребывала в состоянии острого дистресса.
Она была беременна, когда израильские силы атаковали ее дом на северо-западе Хан-Юниса. Нармин тогда не было дома, но там находились ее муж и дети. Он был погребен под завалами в течение нескольких дней и выжил. Она думала, что он мертв. Но двое детей Нармин погибли.
Вскоре после этого она родилась ребенка в секторе С больницы «Нассер».
Я задумалась, как это трудно – стать матерью после гибели твоих двоих детей.
Я повидалась и с еще одной подругой, Ханин, которая работает медсестрой в «Нассере». Она рассказала мне о своей пациентке Малак, которая была беременна, когда ее дом в Хан-Юнисе попал под израильский удар.
Муж Малак, ее 5-летний сын и внутриутробный плод погибли.
Малак ампутировали стопу, и она до сих пор находится на лечении в «Нассере», однако, с ее слов, она мечтала бы умереть тогда вместе со своей семьей, чтобы они были все вместе.
Я возвращалась домой, солнце все еще стояло высоко в небе. И я не переставала думать о мамах и их малышах в «Нассере» – и о детях, который лежат под синими лампами.
Донья Ахмад Абу Ситта, публицистка из Газы
