Ид аль-Адха в Газе: ни еды, ни радости
21.06.2024 в 00:13
С первого же дня этой ужасной войны мы ждали ее конца.
Мы надеялись, что война закончится с приходом 2024 года. Но наступил новый год, а Израиль не остановил свой геноцид.
Затем наступил месяц Рамадан.
Мы держали пост на протяжении долгих часов. Это месяц, когда мы нуждаемся в мире и спокойствии.
Но и тогда война не остановилась. Не остановилась она и во время праздника Ид аль-Фитр.
Теперь же она продолжается и во время праздника Ид аль-Адха (Курбан-Байрам – Ред.).
Мой отец и мой брат обычно готовились к празднику Ил аль-Адха, отправляясь к нашему соседу Абу Алаа, который закалывал жертвенных животных.
В этом году это оказалось невозможно. Абу Алаа покинул Газу, чтобы заботиться о своей дочери, которая потеряла мужа и ребенка во время большого взрыва.
Мы постимся в течение 10 дней накануне праздника Ид аль-Адха. Затем Ид начинается с красивого такбира, предваряющего молитву.
Обычно мой брат и мой отец разделывали мясо для Ида. Затем они раздавали мясо всем членам нашей большой семьи.
Многочисленные родственники звонили нам и благодарили за мясо – как за его качество, так и за количество.
В этот Ид все совершенно по-другому.
Вот уже больше месяца на рынках нет ни мяса, ни рыбы.
Единственная доступная еда – это бобовые и консервы, которые наши желудки уже просто не могут переносить.
Мы надеялись, что Израиль разрешит доставку еды в Газу по случаю праздника. Но Израиль этого не сделал.
Все это свидетельствует об одном: Израиль целенаправленно морит наш народ голодом.
В первый раз утром дня Ид я просыпаюсь и не слышу праздничного такбира, раздающегося из мечети. Как будто он был настолько тихим, что никто его не слышал.
Я проснулась и сказала пару добрых слов своей семье. Но в моем сердце была глубокая печаль и усталость.
Обычно мы готовились к празднику Ид вместе с сестрой.
В этом году и это оказалось невозможно. Ее дом вместе со всем его содержимым был разрушен Израилем.
Глаза моей сестры полны скорби; она плачет каждый день. Она не может отметить Ид у себя дома.
Она не может купить праздничную одежду для своих детей. На рынках нет одежды.
К счастью, у них уже была хорошая одежда, которую они надели на праздник.
Жертвоприношение также не смогло быть организовано должным образом: цены на домашний скот стали астрономическими.
Маленький тощий баран стоит примерно 1000 $. Раньше он стоил 400 $.
Качество мяса также плохое, и его недостаточно, чтобы прокормиться.
Мы напрямую движимся к голоду, поскольку Израиль вторгся в Рафах. Он вынудил закрыть КПП, соединяющий город с Египтом.
Мой отец обычно заезжал в дома к моим тетям и привозил им мясо.
Теперь у моих тётушек нет дома. Все они живут в палатках.
Израильская армия разрушила их дома, войдя в город Хан-Юнис.
Мой папа точно так же пошел навестить моих тёть и в этот Ид. Путь занял несколько часов, поскольку у него больше нет средства передвижения.
Когда он вернулся к нам, он был так изможден, что еле стоял на ногах. Его одежда вся была в пыли.
Моя мама пыталась позвать в гости некоторых родственников. Но с ними не было связи.
По традиции мою маму посещали ее племянники. В этот Ид никто не пришел.
Расстояние между нами стало слишком большим, а путь – слишком трудным. Все наши родственники живут в палатках.
Нет радости
Мне плохо. У меня такое ощущение, что я вот-вот слягу от усталости.
Мое сознание разрывается от мысли о жизни до войны и после.
На момент этого праздника только трое из нас остались в собственном доме. Это мои сестры, моя мама и я.
«Что ты хочешь поесть?» – спросила меня сестра.
Я сказала ей, что этот вопрос выводит меня из себя. Мой живот уже не переваривает бобовые и консервы, но ничего другого нет.
Я любила каждый день ходить в молл и покупать для своей семьи домашнюю еду. Теперь покупать практически нечего.
В этом году Ид лишен радости.
Звук рвущихся бомб не перестает сотрясать пространство. Мы также слышим грохот танковых снарядов.
Равно как и сирены машин скорой помощи.
Когда я слышу их, я задаюсь вопросом, кто стал мучеником в первый день Ид аль-Адха.
Улицы пусты. На них нет играющих детей.
Единственным нашим гостем стал мой дядя, который пришел проведать нас. Он не знает, кончится ли война, или же нас убьют до ее окончания.
Эта война лишила нас всего.
Мы потеряли и счастье, и безопасность.
У нас украли право на еду и воду.
У детей – их детство.
У молодежи – ее будущее.
В ходе этой войны мы проходим через то же самое, через что прошли наши родители во время Накбы, когда в 1948 в Палестине разразилась этническая чистка. Только наш опыт ещё более горький, чем опыт наших бабушек и дедушек.
Израиль творит геноцид при помощи оружия из США – единственной сверхдержавы в мире.
Как будто бы языка мира более не существует. На смену ему пришел язык войны и смерти.
Рувейда Амер, журналистка из Газы
