Фатима Хассуна – фотограф, которая меняла мир

Моя дорогая подруга Фатима Хассуна была мученически убита.

Мне не верится, что я пишу это – как будто я до сих пор жду, когда я услышу ее голос.

Мы играючи говорили друг другу «привет». У Фатимы был просто магический смех.

Она всегда обезоруживала.

Но в воздухе повисла тишина, и дыра, которая образовалась в ее отсутствие, слишком глубока, чтобы объять ее разумом.

Фатима была фотографом и документалистом. Что еще более важно – для меня – она была очень теплым человеком.

Она была сильной и – в хорошем смысле слова – упертой.

Я знала Фатиму с детства. Но жизнь – как это часто бывает – развела нас на многие годы.

Мы не виделись, пока Израиль не развязал свой геноцид против Газы, и тогда мы вновь сблизились. Это произошло неожиданно – во время съемок фильма.

Фатима снимала его на свою камеру, а я была там для того, чтобы писать статьи.

Наше воссоединение – несмотря на хаотичные обстоятельства – возродило нечто фундаментальное. Наше общее горе и терпение сделали нашу дружбу более крепкой.

Фатима была глубоко предана своему делу. Она никогда не занималась одной лишь документацией момента. Она по-настоящему погружалась в него.

Объектами ее фотографий были не просто лица или истории. Это были люди, с которыми она подружилась.

Камера Фатимы не была барьером. Это был мост.

Она всегда говорила, что хочет не только донести определенное послание, но и проявить доброту к тем людям, которых она снимала или фотографировала.

Основным качеством Фатимы была целеустремленность. Она пришла из мира любви.

Мы жили всего лишь через улицу друг от друга в городе Газе.

Когда начался геноцид, мы всюду ходили вместе. Вокруг не было такси, а цены все росли и росли.

Каждый день Фатима звонила мне.

«Подожди меня. Давай пойдем вместе», – говорила она.

И мы так и делали.

Эти прогулки были не просто путем из пункта А в пункт В. Они были способом хоть ненадолго сбежать из нашей реальности.

Мы делились друг с другом всем: нашими печалями, секретами, глупыми мыслями.

Я всегда была собой, когда я была с Фатимой.

Между нами не было барьеров. Только теплота и честность.

Трепетное восстание

Недавно Фатима заключила помолвку, и ее счастье было заразительным. Несмотря на голод и всепоглощающий мрак израильской войны на уничтожение, она сияла, как ребенок, планирующий вечеринку в честь дня рождения.

Практически каждый раз мы ходили на рынок в поисках одежды, которую она могла бы надевать, выходя куда-то вместе с ее женихом.

Я помню, в каком она была воодушевлении, как мы смеялись, таская тяжелые сумки на длинные дистанции.

Ее радость в те дни были трепетным восстанием, утверждением того, что любовь и жизнь по-прежнему имеют значение перед лицом разрушения.

Мы с друзьями разработали свой собственный ритуал.

Каждую неделю мы собирались у кого-то дома. Мы готовили ту еду, которая была у нас под рукой, заваривали горький чай – у нас не было сахара – и пели.

Мы пели, пока боль не испарялась и смех не возвращался в нашу жизнь.

Эти вечера были нашей анестезией. Они позволяли нам дышать в удушающие времена.

Фатима всегда была нашим якорем.

Она рассказывала нам веселые истории, и ее смех наполнял собой комнату. Мы видели печаль в ее глазах, но в них была и надежда.

Непреклонная надежда.

У Фатимы был чарующий голос, когда она пела. Как будто что-то спустившееся с небес.

Когда звук израильских дронов становился слишком невыносимой, я слушала записи песен в исполнении Фатимы, и ее голос даровал мне мир в душе.

Он служил напоминанием, что что-то чистое по-прежнему существует в этом мире.

Дружба, возникшая – в нашем случае возобновившаяся – во время геноцида, не похожа ни на какую другую. Она формируется за счет общего опыта – голода, бессонных ночей и постоянной близости смерти.

Когда Фатиму убили, мне как будто отрезали ногу. Я перестала чувствовать целостность.

Это по-прежнему так.

Каждый вечер я продолжаю ждать ее звонка. Я жду, когда она скажет мне – без преамбул – как она провела этот день.

Она всегда молила Бога, чтобы мы никогда не разлучались.

Но я потеряла Фатиму. И это ранит меня больше, чем это можно выразить при помощи слов.

Мы с Фатимой были одной командой. Во время геноцида мы отправлялись к Ярмуку – футбольному стадиону, служившему большим убежищем для перемещенных людей. Она была с камерой, я – с ноутбуком.

Мы вдохновляли друг друга.

Фатима сказала мне, что ей нравится, как я облекаю опыт людей в слова.

«Мне нравятся твои идеи. Они побуждают меня выстреливать лучше», – говорила она.

Как бы я хотела, чтобы она была просто рядом, и чтобы я могла сказать ей, как мне нравится ее взгляд отличного фотографа, ее чувство кадра.

Как она видела не только страдающего человека, но и его душу.

Как она привносила достоинство в любой кадр.

Прошлой зимой мы работали на стадионе Ярмук, где условия были особенно плачевными. Видя все эти мучения вокруг себя, Фатима сказала, что мы должны помогать всем этим людям.

Я попросила ее поговорить с режиссером фильма, чтобы им дали одеяла. Она сделала это, и мы снова стали частью миссии, где мы не просто документировали тяготы, но и помогали преодолевать их.

В тот день мы были не просто рассказчиками некой истории. Мы были частью этой истории.

И Фатима сияла. Она делала то, о чем она всегда мечтала: она меняла мир к лучшему.

Фатиме было всего лишь 25.

Всего 25.

Но ее сердце несло на себе бремя веков, и ее душа была светлее, чем тысячи солнц. Она была похожа на ребенка и при этом обладала мудростью, она была нежной и яростной, смелой и уязвимой.

Она была исключительной. Каждую минуту я вспоминаю о ней.

Я вижу ее в утреннем свете, в тишине улицы, по которой мы как-то раз шли, в историях, которые все еще предстоит рассказать.

Боль от ее потери невыносима. Но память о ней – о ее голосе, ее смехе, ее облике – помогает мне держаться.

Она была моей сестрой, моим поверенным другом, моим светом.

Пусть мир никогда не забудет имя Фатимы Хассуны.

Пусть навсегда останутся в памяти истории о том геноциде, который забрал ее жизнь.

Пусть мы научимся от нее, как жить с отвагой, работать со смыслом, и любить – всегда – все то, что мы имеем.

Асмаа Абду, автор академических статей и координатор проектов в UCAS Technology Incubator в Газе

The Electronic Intifada