Акт надежды и любви к жизни
08.01.2025 в 23:01
Это произошло в ранних числах октября, когда началось израильское вторжение в лагерь беженцев Джабалийю.
Нападение заставило многих ее жителей спасаться бегством. Большинство устремилось на запад, в сторону города Газы, который считается относительно более безопасным – даже хотя все знают, что небезопасно везде, ведь за 14 месяцев и множество десятилетий до этого враг доказал это, бомбя и убивая любого попавшегося под руку в любом месте и в любое время.
Как-то раз выдался день, который мы в нашем районе Аль-Джалаа (в городе Газе) провели мирно. Мы собрались вместе с братом, кузеном и группой соседей и родственников в маленьком саду у моего друга Бахи, живущего неподалеку.
Сад Бахи был регулярным местом встреч, где мы разжигали костер, чтобы согреться, и жарили на нем консервированные бобы на обед, болтая друг с другом и так проводя время.
В тот день после полудня семья Аль-Гомри укрылась в соседнем доме, планируя остаться у родственников, которые остановились там на несколько дней прежде, чем направиться на юг в поисках безопасности вместе с большой группой перемещённых семей.
Но израильские силы действовали на опережение. Во время нашего собрания вечером ЦАХАЛ принялся усиленно бомбить наш район, также поразив и ближайший дом.
Все бросились спасать находящихся там людей. Я попробовал позвать на помощь, но бомбардировка была слишком интенсивной, и скорые поначалу задерживались. Пока мы искали раненых и убитых, скорым удалось к нам пробраться, и в приоритете у них были люди со среднетяжелыми или тяжёлыми ранениями, которых они увозили в больницу «Аль-Ахли»; легко раненым людям помогали волонтеры.
Мертвых положили, чтобы посчитать и затем отвезти в морги.
Выжившая
В этом хаосе мы нашли молодую женщину, Айшу аль-Гомри. Силой взрыва ее выбросило на улицу, где она упала на искореженный тротуар. Все думали, что она мертва.
Меня попросили отвезти ее к другим трупам, чтобы потом убрать оттуда – либо на машине, либо на повозке с осликом, поскольку скорые были переполнены. Однако, когда мы с братом приподняли ее, мы ощутили слабое дыхание.
Мы привезли ее в больницу сами. Это заняло какое-то время. По пути туда я брызгал ей водичкой на лицо, чтобы вызвать ответную реакцию, но она не откликалась. Только слабое дыхание выдавало наличие жизни, но она оставалась полностью неподвижной.
Когда мы наконец-то прибыли в больницу, ей начали незамедлительно оказывать медицинскую помощь. Один из ее раненых родственников, который думал, что она погибла, узнал ее и разрыдался – он был прежде уверен, что ее разорвало на куски.
Когда я спросил у медиков про ее состояние, они сказали мне, что она сломала позвоночник, и у нее поврежден спинной мозг. Она была полностью парализована. Доктор поблагодарил меня, что я спас ее, по, по его словам, единственное, чем она могла двигать – это глаза.
Глядя на нее, я представил себе, как она приближается ко мне и говорит: «Лучше бы ты оставил меня умирать вместе с моими родными. Теперь я обречена на жизнь в мучениях».
Ночь в больнице прошла быстро, и к утру мы с братом вернулись домой к нашей взволнованной семье.
Любовь к жизни
Сначала я чувствовал себя героем, который спас жизнь. Но вскоре это чувство улетучилось, когда спустя неделю я пришел в эту больницу проведать родственника.
Я спросил про Айшу, и мне сказали, что ее увезли в Больницу мучеников Аль-Аксы на юге, поскольку в больнице «Аль-Ахли» нет достаточных возможностей. Когда откроют КПП в Рафахе, ее отправят на лечение за границу.
Я надеялся увидеть, что ей стало лучше, услышать от нее слова благодарности. Но ее там больше не было. Я молюсь за ее выздоровление и надеюсь, что ей сделают операцию, которая ей поможет.
Каждый раз, когда мне говорят, что лучше бы ей было умереть, я чувствую беспомощность. Не знаю, благодарна ли она мне, что я спас ее, или она тихо хочет умереть. Всякий раз, когда я представляю себе парализованного человека, у которого двигаются только глаза, я глубоко сострадаю ей.
Я несколько раз просыпался утром, стараясь войти в ее положение, но думать об этом хотя бы несколько минут было невыносимо. Как можно лежать целые часы, дни, недели на больничной койке, глядя в потолок, не в состоянии даже приподнять голову?
Вот что Израиль сделал с ней – молодой женщиной, которой всего лишь 23 года, которая только начинала свою жизнь, которая должна работать, учиться…
Это жестокая, болезненная реальность продолжающегося израильского геноцида, который становится все более неподконтрольным и незамечаемым.
Моя жена постоянно напоминает мне, что спасение этой девушки было актом надежды и любви к жизни. Она говорит мне, что положение Айши не безнадежно, что другие сталкивались с такими трудностями и преодолевали их благодаря медицинской помощи, равно как и психологической и социальной поддержке.
Возможно, она права. Теперь я хочу стать голосом таких выживших, как Айша. Быть может, это станет источником вдохновения для тех, кто хочет поддержать таких людей и привлечь внимание к тому, в чем мы так нуждаемся – в защите от израильской агрессии и геноцида, в открытии границ, чтобы раненые могли отправиться на лечение.
Я надеюсь, что Айша поправится. Я надеюсь встретиться с ней однажды, чтобы выразить ей свое почтение и напомнить ей, что ее спасение было актом надежды и любви к жизни.
Монтасер Хани, публицист из Газы
