Что не так с российской мусульманской уммой?

С началом сирийской войны остро встала проблема притока боевиков изо всех уголков мира, остро желавших сражаться «против тирана Асада». Не сказать, что Россия в числе поставщиков этого сброда оказалась впереди планеты всей, но что она заняла в этом процессе одно из почетных мест – увы, несомненно. Паспорт в обложке из красной кожи с двуглавым орлом невольно сделался раздражителем для пограничников множества окружающих Сирию стран, а русский язык стал в «халифате» одним из самых распространенных – прямо как в Израиле.

Ливанцам и сирийцам свойственен стереотип, что из России воевать за такфиристов съехались в основном «чеченцы». К сожалению, проблема куда масштабнее – напротив, кадыровская Чечня как раз-таки является относительно благополучным в этом отношении регионом. Не только Кавказ, но и все Поволжье, Западная Сибирь, север России стали рассадниками такфиристской идеологической заразы. Ползучая такфиризация распространяется по мечетям и частным квартирам, а «уполномоченные органы» на местах часто закрывают на проблему глаза, кормясь взятками и откатами от состоятельных бонз такфиристского сообщества. В некоторых республиках и областях, к примеру, соглядатаи от спецслужб присутствуют в каждой мечети, но радикальные салафиты преспокойно продолжают вести там свою пропаганду, а если кому и доставалось – то это в основном шиитам за «пропаганду идей Исламской Революции» (один аспирант даже был депортирован), и это при том, что Исламская Республика Иран является военным союзником России в Сирии.

Почему российские мусульмане разных национальностей оказались настолько податливы по отношению к такфиристской пропаганде?

Здесь можно много говорить о проблеме бедности, неустроенности, обнищания множества регионов России, неприкаянности молодежи и спекуляции такфиристов на идее социальной справедливости. Но проблема системнее и глубже. И чтобы понять ее, нужно сделать небольшое лирическое отступление.

Почему после революции 1917 года СССР сделал грандиозный рывок в промышленном и научном отношении? Почему Исламская Республика Иран для Запада является «красной тряпкой для быка», почему США считают проект Исламской Революции настолько опасным и заслуживающим внимания? Почему шиитская община Ливана из самых нищих и маргинальных превратилась в одну из сильнейших и определяющих вектор национальной политики?

Ответ один: культивирование образования. Как бы кто ни относился к большевикам, они начали с ликвидации неграмотности. Революция открыла для миллионов обездоленных рабочих и крестьян, чей удел был только в том, чтобы «пахать» на барина или промышленника, дорогу к высшему образованию. В Иране после 1979 года произошло нечто похожее. Недавно «Михвар» публиковал заметку о том, что в шахскую эпоху лишь 10 % женщин имели высшее образование, а сейчас их число достигает 85 %. В стране, как грибы, начали расти университеты, и это образование стоит мизерного и символического денежного взноса. В Иране на государственном уровне поощряется наука и исследования; достигнуты существенные успехи в медицине. Не иметь хотя бы одного диплома о высшем образовании – просто неприлично, логическим его завершением является получение докторской степени (PhD), а многие иранцы (обоих полов!) учатся практически всю жизнь, оканчивая по два-три университета и параллельно работая. В шиитской общине Ливана происходит нечто аналогичное – это при том, что, в отличие от Ирана, здесь платно абсолютно все, начиная с детских садиков и начальных школ, однако в инфраструктуре Хизбаллы все это стоит намного дешевле. У обочин дорог портреты мучеников Сопротивления соседствуют с изображением лучших студентов из какой-либо южной деревни, причем в основном это женские лица. Многие зрелые и серьезные люди, имеющие работу и семьи, продолжают учиться, работать над докторскими диссертациями, получением второго образования. Множество юношей устремляются в страны СНГ, чтобы стать хорошими врачами или инженерами. Для мирового шиитского сообщества это стало неоспоримой нормой, планкой, к которой принято стремиться.

И хотя эта установка полностью соответствует Исламу, который всячески поощряет приобретение знаний и образование, российским мусульманам она, увы, не так-то широко свойственна. Наши мусульмане любят рассуждать о том, что везде или блат, или исламофобы, или сионистское лобби, а потому им просто «не дают» занять в обществе хоть сколь-либо престижное место (с десяток голосистых экспертов в СМИ, входящих в категорию «лица уммы» – не в счет). Да, действительно, исламофобское и сионистское лобби чрезвычайно сильно во множестве сфер – в области экономики, масс-медиа, политики. Другой вопрос, почему это произошло, ведь еще к началу ХХ века евреи в Российской империи занимали весьма маргинальное положение. И здесь не лишне вспомнить, что еще с советских времен условный Лев Соломонович отчетливо понимал, что маленького Изю нужно ориентировать на консерваторию, медицинский вуз, ВГИК, физфак, или, на худой конец, факультет экономики. В Изю вкладывают силы и средства, чтобы развивать его музыкально, интеллектуально, творчески. Им бурно восхищаются, даже если он изобразил на листке какашку или букашку. Варианты «торговать на рынке», «работать грузчиком», «клеить обои» в еврейских семьях не рассматриваются.

Во множестве российских мусульманских семей – иные установки. Если человеку долго внушать, что он баран, он в конечном итоге заблеет – вот и формируется у людей «ментальность гастарбайтера», даже если они местные, и поколения их предков жили в России. Когда из того же Ирана приезжают соблюдающие нормы Шариата, молящиеся, постящиеся люди, которые при этом обладают вышколенной интеллигентностью и научными степенями, они на фоне нашей уммы выглядят как инопланетяне. И, в свою очередь, контакт с нашими автохтонами для них тоже сродни экспрессивному общению Ф.Ф. Преображенского с П.П. Шариковым.

Потрясающим открытием для меня недавно стало то, что в «плоскую Землю» в России веруют не только ваххабиты. Такие экземпляры не столь редко встречаются и среди российских шиитов, причем они поражают упертостью. Как-то им даже вздумалось «пытать» одного умудренного ученостью иранского аятоллу, и когда тот ответил представителю их делегации, что Земля шарообразна, и в этом нет сомнений с точки зрения Корана и современной науки, ему…не поверили! Потому что он «не привел доводов из Корана и Сунны». Да, наши мусульмане в массе своей не понимают, что то же толкование Корана – это сложная наука. В Иране, чтобы стать муджтахидом (экспертом по исламской теологии и праву, уполномоченным выносить религиозные вердикты), нужно изучить не только арабский язык, исламскую историю, науку хадисоведения, логику, но и курс философии, и курс теоретической физики, и многое другое. У людей на это уходят десятки лет. Но у наших мусульман все просто – здесь правят бал недоучки. Поучившись за рубежом пару годиков «чему-нибудь и как-нибудь», освоив арабский на том уровне, чтобы читать на нем, они открывают сборники хадисов и из пару десятков «выводят фетвы», еще и ставя под сомнения постановления авторитетов, которые эти самые хадисы изучали десятилетиями. Это сродни практике адептов антимедицины, которые, веруя в «заговор врачей», не доверяют специалистам и погружаются в дебри антипрививочничества, естественного родительства, лечения рака шафраном и оливковым маслом, и прочего мракобесия.

«Физический труд предпочтительнее умственного, потому что он не отвлекает от мыслей об Аллахе», «с точки зрения Шариата профессор ничем не лучше грузчика», «полеты в космос – это умелая кинопостановка», «лучше клеить обои, чем слушать бессмысленный треп академических ученых и политических экспертов» – от этих «разговоров в пользу бедных», которые в ходу у российских мусульман, становится и грустно, и тошно. Обладая изначально неплохим интеллектуальным потенциалом, многие из них бездарно сливают его в утиль на стройках и за баранкой такси, мотивируя собственное маргинальное положение «отвержением со стороны системы тагута» или нежеланием встраиваться в оную. Выбирая эту стезю по собственной воле, они сами вытесняют себя на обочину социальной жизни, потом удивляясь и возмущаясь, что им «не дают строить мечети». В то время, как ливанский или сирийский студент грызет гранит медицины и, не жалея сил, в свободное от учебы время дежурит в стационарах и операционных, вызывая лишь уважение у немусульманских коллег, потому что для адекватных людей его вероисповедание совершенно не является раздражающим фактором.

Я училась в двух университетах, и ни в одном из них мой хиджаб не стал проблемой. Кто-то может сказать, что у людей из бедных регионов и семей «нет денег» дать детям высшее образование. На что можно ответить, что хотя достижения советской эпохи в нашей стране во многом сведены на «нет», они все-таки пока не полностью нивелированы. И высшее образование у нас все еще во многом остается бесплатным. Да, есть факультеты, куда без денег и связей соваться смысла нет – юрфак, экономический…Но я знаю мальчиков из беднейших провинциальных семей, которые сами поступили в наиболее престижные московские вузы, голодали в студенческие годы, но доучились и проложили себе путь в естественные науки, где исследования, в отличие от наук гуманитарных, все-таки щедро финансируются. Здесь весь вопрос в целеустремленности, трудолюбии, пробивном характере, знаниях и способностях.

Недавно телеканал Alif TV выпустил фильм памяти Орхана Джемаля. Мы сейчас вынесем за скобки его позицию по Сирии и сотрудничество с Ходорковским – в фильме есть показательные воспоминания, как коллеги по «Новой газете» с уважением относились к его религиозной обязанности совершать намаз, как они выделили для этого отдельное помещение, как ходили на цыпочках, боясь помешать ему. Хотя, казалось бы, это менее всего следовало бы ожидать от проамериканских либералов. А все потому, что Орхан был интеллектуалом и профессионалом высокого уровня, журналистом, заслужившим уважение коллег. И это уважение распространилось в том числе и на его религиозную практику.

В Священном Коране говорится: «Скажи: “Неужели равны те, которые знают, и те, которые не знают?”» (сура 39 «Аз-Зумар» / «Толпы», аят 9). Здесь вам, конечно, тут же возразят, что речь идет о знании религиозном, сакральном, шариатском. Но это возражение будет поверхностным, ибо оно зиждется на недопонимании сути Таухида – исламского Единобожия, согласно которому все мироздание исполнено знамений (аятов) Всевышнего Аллаха. А потому любое знание – будь то знание законов физики, законов общества или анатомии человеческого тела – является «шариатским», и любое знание позволяет лучше и глубже понять Откровение.

Так получилось, что шиитское сообщество сегодня задает для своих членов высокую интеллектуальную, этическую и образовательную планку. Куда как проще приткнуться к салафитам. Проще быть грузчиком в сообществе, где нет разницы между грузчиком и профессором, чем прилагать усилия и становиться профессором в сообществе, где статус профессора безусловно выше статуса грузчика. Проще отрезать человеку голову как «неверному», чем привести его в Ислам своим примером и поведением. Проще враждовать с представителями других общин, чем выстраивать с ними дружеские отношения на основе взаимного уважения, невзирая на существующую мировоззренческую разницу. Даже не стоит особо расписывать, почему весь этот малообразованный такфиристский сброд не опасен, а, наоборот, полезен для США и сионистов – это очевидно. Они целенаправленно выращивают его в своих целях, пользуясь именно невежеством мусульманских масс.

Добавим сюда фактор крайней идеологической неустойчивости российских мусульман: сегодня он ханафит, завтра он шиит-хомейнист, послезавтра он – зидди-вилаят (противник существующего в Иране государственного строя), а через два года он – готовый адепт запрещенных в России ДАИШ и Нусры. Примеров этого – хоть отбавляй, а корень – все в той же малообразованности и малограмотности, отсутствии укорененности в исламской традиции и знаний о механизмах ее понимания.

В конечном счете, ситуация в мусульманской умме России – это лишь частный аспект той моральной и интеллектуальной деградации, в которую все население нашей страны методично и целенаправленно погружали с проклятых ельцинских 90-х. Только гопник от мусульманской уммы грезит тем, как он будет «грабить харбиев» (то есть «неверных»), а обычный русский гопник кайфует от мысли, как он будет «дубасить чурбанов». При этом ресурсы и национальные богатства обоих присвоили себе совсем другие люди из совсем других кругов. И решение этой проблемы также должно быть комплексным. И пока оно не будет реализовано, отток жаждущих «резать головы харбиям в халифате», увы, не иссякнет.

Анастасия (Фатима) Ежова