Шииты Ирака: Муктада ас-Садр

Многие иракцы и жители Запада «вопят и стенают» по поводу иранского присутствия в Ираке и мечтают о том, чтобы влиянию Тегерана на иракских политиков и иракские спецслужбы пришел конец. Но немногие из них задаются вопросом о том, почему иракцы позволили Ирану иметь такой вес в Месопотамии. Разве смог бы бригадный генерал КСИМ, командующий силами «Кодс» Касем Сулеймани добиться такого влияния в Ираке, если бы его не поддерживали сами иракцы? Разве любое правительство стремилось бы строить коалицию с Бейрутом и Тегераном, разве иракские политики наносили бы туда визиты, чтобы увеличить число мест для своих партий в парламенте, если бы иракцы не были бы рады росту влияния Ирана в «стране между двумя реками» (Билад ма-бейна-н-нахрейн)?

В Ираке есть политики, для которых Иран – это своего рода трамплин для достижения высокого положения в правительстве и, соответственно, внутри своей партии. Другие же политики ищут независимости от Ирана – как, например, Муктада ас-Садр, хотя он получал иранское финансирование, его люди проходили в Иране военную подготовку, у него был дом в Куме и вид на жительство в Иране в течение многих лет прежде, чем он заявил о своей «независимости». Де-факто у Муктады просто нет никакой долгосрочной (да и краткосрочной) стратегии – он действует в соответствии с моментом. В течение последних десяти дней наши пути пересекались множество раз. Я регулярно встречался (и до сих пор встречаюсь) в узком кругу с ним и с бывшими командирами «Армии Махди» (Джейш аль-Махди), чтобы понять стиль его мышления. Необходимо заметить, что принадлежность к внутреннему кругу Муктады имеет свой «срок годности»: ни один высокопоставленный садрист не остается на своей должности дольше нескольких месяцев. Сегодня я приоткрою для вас завесу над историей Муктады.

Все началось в 2004-м, когда Муктада ас-Садр призвал устроить в Наджафе демонстрацию – короткое шествие из священного города Куфы, где выступал с хутбами его покойный отец – великий аятолла Мухаммад Садик ас-Садр.

Невозможно говорить о Муктаде без упоминания об его отце, проложившим путь для сына. Сейиду Мухаммаду Садику от лица баасистского режима Саддам предоставил привилегию оформлять вид на жительство всем иностранным улемам, включая тех иракских великих аятолл, которые и поныне живут в Наджафе. Однако при этом великий аятолла Мухаммад Садик ас-Садр был достаточно тверд в убеждениях и довольно революционно настроен. Он бросил Саддаму вызов и призвал его освободить политзаключенных. У него был конфликт с марджайатом в лице великого аятоллы Систани, которого сейид Мухаммад Садик, не упоминая его лично, обвинил в бездействии, назвав его марджайат «безмолвствующим» (аль-марджайа ас-самита) – в то время как сам Садр был предводителем «говорящего марджайата» (аль-марджайа ан-натика), обращавшегося с призывом к молодежи и привлекавшего иракцев из Багдада и южного Ирака.

Благодаря этому аятолла ас-Садр стал очень заметной фигурой, в том числе и в иракской полиции. Муктада продолжил дело отца и после его смерти: сейид Мухаммад Садик ас-Садр был убит вместе с двумя своими сыновьями спецслужбами (мухабарат) Саддама в 1999-м, когда Муктаде было всего 16 лет. Муктада стал подражать отцу, также надев аль-кафан (саван) – это было также символическим жестом, с помощью которого Муктада сигнализировал: «Я готов умереть в любую минуту, но я буду говорить правду».

В очень молодом возрасте Муктада был помещен под домашний арест людьми Саддама, однако у него оставалось в распоряжении много денег из Бейт аль-Маль (денежного фонда, находящегося под контролем марджайата, куда приходят ежегодные вливания от состоятельных шиитов). С религиозной точки зрения 16-летний Муктада не имел права притрагиваться к деньгам из Бейт аль-Маль или тратить их – на это требуется разрешение от ныне живущего марджи.

У сейида Мухаммада Садика было два выдающихся ученика: шейх Али Смейсм и шейх Мухаммад аль-Якуби. Им также требовалось разрешение от существующего признанного марджи. Именно тогда великий аятолла Исхак аль-Файяд передал свои полномочия шейху Смейсму, чтобы тот использовал деньги из Бейт аль-Маль. В отличие от Якуби, шейх Али Смейсм отказался возлагать на себя подобную ответственность, отказавшись от предложения великого аятоллы, однако вплоть до сегодняшнего времени сохранив честное имя и уважение всех марджи (чего нельзя сказать про кого-либо из внутреннего круга Муктады). Якуби же позже отошел от Муктады и основал свою собственную хаузу [шиитское высшее учебное заведение], став самопровозглашенным великим аятоллой и также возглавив политическую партию «Аль-Фадиля».  

После падения режима Саддама многие политики (ошибочно) воспринимали Муктаду как человека, которым легко манипулировать, дабы привлечь и привязать к себе сотни тысяч последователей его отца. Аль-Якуби, Ахмад аль-Челеби, Ибрахим Джафари, Нури аль-Малики, Иран – все пытались сыграть на унаследованной от отца популярности Муктады, однако им удалось лишь урвать кусочек этой известности.

Муктаду окружало множество очень молодых людей: большинство из них были начинающими студентами хаузы его отца. В силу своего юного возраста после оккупации Ирака американцами в 2003-м Муктада легко увлекался множеством идей, циркулировавших вокруг него – и ни одна из них не была стратегически выверенной: скорее, он действовал импульсивно.

Ему импонировал образ лидера ливанской Хизбаллы сейида Хасана Наср-Аллаха, стиль которого он пытался имитировать, но потом он решил, что ему и так достаточно еще более широкой популярности, коренящейся в престижном положении его покойного отца в религиозном сообществе. Муктада хотел взять на вооружение те же революционные идеи, что и Хизбалла – идеологию сопротивления против оккупационных сил. Израиль оккупировал ливанские территории, и Хизбалла сражалась, чтобы освободить большую их часть. А в то время в качестве оккупационной силы заявили о себе США.

Я приземлился в Багдаде в 2003-м вскоре после начала американской оккупации и падения режима Саддама Хусейна. Тогда в Багдаде обычной картиной были пешие американские патрули: они чувствовали себя в безопасности в столице, думая, что их присутствие приветствуется всеми иракцами. Каждый день ездя по Багдаду от Шурджи до Казимийи, я чувствовал себя некомфортно, пересекая Аль-Азамийю. Несколькими месяцами позже я понял, что решения в Ираке принимаются в Наджафе.

Как раз по периметру Вади ас-Салам – второго по величине кладбища мира после ватиканского – был расположен отель «Ас-Седир», которым управлял приятный человек, которого вскоре заставили покинуть Ирак, ибо он был высокопоставленным членом партии «Баас». Отель соответствовал категории менее одной звезды по мерком любой ближневосточной страны, где я был, но он единственный был доступен в то время. Я никого не знал в этом городе, но спустя годы я понял, что выбор в пользу этого отеля был правильным.

Тем не менее, мне пришлось побродить вокруг в течение долгого времени, чтобы изучить город и ритм его жизни, пока во время оккупации Наджафа Муктадой у меня не появилось много возможностей и благодаря Муктаде и моим смелым репортажам передо мной не открылись многие двери: аятолла Систани был очень удивлен, прочитав статью живущего в Наджафе иностранного журналиста, указывающего на ошибки Муктады. «Армия Махди» (Джейш аль-Махди) разыскивала меня, а наджафцы смеялись над этой ситуацией, так как я гулял по улицам, регулярно проходя мимо людей Муктады. Жители Наджафа были очень дружелюбны и великодушны, угощая меня и рассказывая о семьях в Наджафе, с удовольствием обсуждая со мной ситуацию в Ираке. Де-факто в этом городе у меня появился доступ к людям, принимающим решения, об общении с которыми любой журналист или исследователь мог бы только мечтать.

Американские оккупационные силы видели в Муктаде и его окружении источник малой головной боли, и первым их шагом стал арест ведающего его финансами близкого сподвижника сейида Мустафы аль-Якуби в мае 2004 года. Муктаде посоветовали устроить демонстрацию – длительное шествие из Наджафа в близлежащий город аль-Куфу.

Итак, в 2004-м году я присоединился к организованной Муктадой демонстрации протеста против ареста сейида Мустафы аль-Якуби силами командования специальных операций ВС США. Представители «Армии Махди» незамедлительно распознали во мне иностранца аккурат на подходе к площади Аль-Ишрин. После тщательного обыска они позволили мне присоединиться к шествию. Среди сотен митингующих были вооруженные люди – все в черном и разгоряченные; до Куфы было 5-6 км, и шествие обещало стать длинным.

Как только участники шествия приблизились к кварталу Ас-Синаи, они начали экспрессивно выражать неприязнь к сальвадорским военным – участникам американской коалиции, расположившися по левую руку на главной улице, ведущей в Куфу. Солдаты были застигнуты врасплох и бросились в бегство врассыпную, когда автоматная очередь рассекла улицу и заставила людей покинуть ее меньше, чем за минуту. Маленький белый минивэн полыхал посреди улицы – это было первым «приключением» Муктады, и, возможно, первой перестрелкой, в которую он был вовлечен.

Когда митингующие достигли Куфы, стало ясно, что Муктаду и людей его ближнего круга этот незапланированный и неожиданный для них инцидент поверг в смущение. Между его лейтенантами возникла маленькая стычка: шейх Фуад ат-Турфи объявил себя главой «Армии Махди» в Куфе и представителем Муктады, но амбициозный Кайс аль-Газали убедил молодых садристов сделать выбор в свою пользу. Стоя всего в нескольких метрах, я смог разглядеть следы печали на лице Ат-Турфи, который позже был смещен со своей должности в Куфе и заменен позже убитым в результате покушения сейидом Риядом ан-Нури.

Очевидно, что Муктада никогда ничего не планировал, а действовал импульсивно, принимая на вооружение какую-нибудь «хорошую идею», предложенную кем-либо из его лейтенантов, если она ему нравилась и если они предлагали конкретный план действий. Это было в стиле Муктады – загораться любой хорошей идеей, порожденной его лейтенантами, но только в том случае, если она подлежала реализации. Де-факто, когда он решил захватить Наджаф в 2004-м, каждый мог наблюдать, как молодчики из других городов устанавливали блокпосты на той же улице Ар-Расул – буквально в нескольких метрах от той улицы, где живет великий аятолла Систани. И эти молодые люди были грубы с жителями Наджафа.

Муктада даже навязал специальные лессе-пассе для иностранцев и для гостей Наджафа. Однажды я был доставлен в исламский суд. Я просто шел по улице ар-Расул и был остановлен до зубов вооруженными юнцами. Сейид Хашим Абу Рагиб принял меня на пороге исламского суда, и когда я в качестве журналиста поинтересовался, почему мне нужен какой-то специальный паспорт, председатель суда сказал мне: «Вы вполне можете быть шпионом, заброшенным в город Повелителя Верующих [Имама Али ибн Абу Талиба, мир ему]. Я дам вам требующуюся документацию – так что вы сможете свободно ходить по городу».

Я парировал: «Если я шпионил за Повелителем Верующих (которого уже несколько веков нет в живых), зачем же вы хотите выдать подобный документ шпиону?». Абу Рагиб велел мне заткнуться, забрать документ и убираться. Я взял его, разложив по карманам оба документа за подписью Абу Рагиба, который не помнил, что он уже выдавал мне точно такой же документ неделю назад! Однако опыт посещения «исламского суда» был слишком захватывающим. Я был наслышан о кровопролитии в его стенах, но ни одно из подобных сообщений не получило подтверждения. Это обычное дело в случае с иракцами, которые любят делать из мухи слона и пускать слухи.  

Во время военных действий против американцев, которые велись в 2004 году, в своем баррани (офисе) Муктада всегда сидел на первом этаже, где был Интернет. Баррани (офис, принадлежавший его покойному отцу) все еще располагался напротив гробницы Имама Али (мир ему). Во время сражения в Наджафе однажды я задал вопрос о Муктаде. Один из его ближайших сподвижников сказал, что он начал играть в новую игру Атари, дабы испытать, каково это. После этого я стал называть его Абу аль-Атари, но скрытно, про себя: Муктада – опасный человек, который не терпит никакой критики в свой адрес либо насмешек над собой.

Однако он и отважный человек: во время переговоров с американцами он проезжал мимо множество раз без сопровождения охраны, только в компании сейида Имада Килинтара, который был посредником между «Армией Махди» и иракским премьером Аядом аль-Алауи. Его могли арестовать на любом углу, однако он отказывался снять свою амаму (тюрбан), чтобы быть менее узнаваемым. Но эта тема, которую я на личном опыте пережил и досконально прочувствовал – это уже совсем другая история!

Американские оккупационные силы бомбили тот отель, в котором я жил, и лишь один из четырех этажей уцелел. Я был единственным постояльцем наряду с сотрудником reception, который стрелял по теням в ночи от страха, один во всей обширной округе, потому что все остальные покинули окрестности кладбища. Сотрудник прекратил палить из своего АК-47, когда я убедил его спать в соседней комнате и прекратить будить меня каждую ночь. «Армия Махди» стреляла с верхних этажей, располагавшихся над моим номером, укрывшись за их руинами, и тогда я решил покинуть этот отель и переселиться в квартал Ас-Саад: в отеле стало слишком шумно, ибо там каждый день велись перестрелки.

Муктада укрывался в мавзолее Имама Али (мир ему), и именно там я неоднократно встречался с ним. В то время он был настроен против Систани, которого он называл представителем «безмолвствующего марджайата» (аль-марджайа ас-самита). Нескольких представителей «Армии Махди» взяли с оружием, когда они пытались проникнуть к Систани (и еще к другому мардже – Баширу ан-Наджафи), передвигаясь по крышам. Я лично спросил Муктаду, зачем он заявляет о поддержке марджайата, в то время как это совсем не в его интересах. Он ответил: «Я поддерживаю марджайат моего [покойного] отца». В то время Кайс аль-Хазали все еще был его представителем (и давал мне знаки, когда нужно остановиться, стоя за его спиной, ибо Муктада – человек горячий). Теперь же его отношение к Систани переменилось, и их взгляды на иракскую политику теперь полностью совпадают. Муктада был суров со своими лейтенантами: я видео, как он ударил Кайса по лицу в день, когда гробницу Имама Али (мир ему) задели из минометов (это сделали бойцы «Армии Махди», а не американцы, хотя люди тогда утверждали обратное).

Во время второй битвы за Наджаф благодаря Абу Махди аль-Мухандису Иран вмешался и начал строить отношения с Муктадой ас-Садром, приказавшим шейху Кайсу и шейху Акраму аль-Ка‘аби курировать эти контакты. Абу Мухаммад Шибл, глава «Армии Махди», был смещен Муктадой после окончания сражения за Наджаф по причинам, которые здесь объяснить невозможно. Когда я встретился с Шиблом, он пытался вернуться под крыло Муктады, который отказал ему в категорической форме, несмотря на вмешательство шейха Смейсма, пытавшегося примирить их. Взамен этого он стал искать прибежище под крылом Ирана.

Де-факто провальные битвы 2004-го года (и первая, и вторая) стоили «Армии Махди» многих жертв и крови. Я видел, как американские снайперы без колебания убивали бойцов «Армии Махди», стоявших посреди улицы вблизи района Ас-Саад в Наджафе и стрелявших из АК-47 по танкам «Абрамс». Однако о деятельности «Армии Махди» в Наджафе, об их борьбе против американцев, о похищении еврея из Канады, о том, какие приказы Муктада отдавал главе своей службы безопасности Хусаму аль-Хусейну Фаляфелю, и о Кока-Коле я расскажу в другой раз.

Великий аятолла Систани вернулся из Лондона (где он проходил лечение), чтобы спасти Муктаду от убийства или похищения. Он и его люди скрылись, просочившись сквозь ряды митингующих, что напоминало события египетского фильма «Ирхабва Кебаб» (который я не смотрел) – в силу очевидного сходства фабулы. Муктада благополучно добрался до Багдада, сопровождаемый и охраняемый тремя своими лейтенантами: шейхом Кайсом аль-Хазали, сейидом Мустафой аль-Якуби и сейидом Хайдаром аль-Мусави. Каждый из них отвечал за безопасность Муктады в течение 15 дней. В районе Ас-Садр в Багдаде я встречался с Муктадой в 2006-м, когда он скрывался от американцев, опасаясь быть арестованным или убитым ими. Двое вооруженных людей полчаса возили меня вокруг густонаселенного города, в то время как я лежал на заднем сиденье – чтобы я не мог распознать, где именно расположено убежище Муктады.

Это (февраль 2006-го) был тот период, когда Абу Мусабу аз-Заркауи удалось взбаламутить сектантские настроения, устроив взрыв в священной для шиитов гробнице Имама Хасана аль-Аскари (мир ему) в Самарре. На заре Ислама Самарра была военным гарнизоном, где располагалось множество «аскари» — военных. Большую часть жизни, пришедшейся на период правления аббасидского халифа Аль-Му’тамида и его брата аль-Муваффака, Имам аль-Аскари (мир ему) провел под домашним арестом и в тюрьме.

Я был в Багдаде, обсуждая шиитскую реакцию на то, как они попали в западню к Аль-Каиде (Заркауи был ее эмиром в Ираке), с шейхом Джалаледдином ас-Сагиром в мечети Бураса. Было около полуночи; шейх Джалал неоднократно подвергался неудачным покушениям со стороны боевиков Аль-Каиды, от которых его спасали его телохранители, и обвинял представителей «черных бригад» в уничтожении тех, кто был связан с бывшими баасистами. Ему не нравилась тема нашего разговора, и он оставил меня среди ночи, выйдя прогуляться от Аль-Карха до центра города (около 10 км), где с 19.00 объявлялся комендантский час. К счастью, представителям ираксикх спецслужб были не слишком бдительны: это был иностранец без удостоверяющего личность документа в разгар войны с инсургентами! Неудивительно, что люди Заркауи развели бурную активность.

Муктада проехался по Ирану и согласиля сформировать подпольную группу, не афишируя своего прямого к ней принадлежности. Шейх Кайс аль-Хазали, один из лейтенантов Муктады, возглавлял группу «Асаиб Ахл аль-Хакк» — ветвь «Армии Махди», пока в марте 2007-го он не был арестован вместе со своим братом и командиром ливанской Хизбаллы Али Мусой Дакдуком, который перемещался по стране, используя иракский паспорт и успешно изображая глухонемого, пока я не вычислили по израильской наводке: Дакдук был у них в разработке, и это позволило им идентифицировать его личность. Он командовал широким фронтом на юге Ливана и участвовал во многих сражениях. В число операций, проведенных Дакдуком, входит коллективная атака на американских военных в Кербеле и их уничтожение совместными усилиями Хизбаллы и «Асаиб Ахл аль-Хакк». Впрочем, история ареста Дакдука и его освобождения заслуживает отдельного рассказа.

Вслед за арестом Кайса Муктада попытался присвоить все финансирование, выделенное Ираном для «Асаиб Ахл аль-Хакк» (преднозначенное для множества институтов, заправок, магазинов и т.д.). Акрам отказался отдать это все безвозмездно. «Они используют имя ас-Садра, а я его законный представитель. Он мой отец», — сказал Муктада Акраму, который ответил: «Садр принадлежит не только тебе. Он принадлежит всем нам. Все мы – садристы, но не для всех ты – лидер». Акрам остался верен Кайсу и Ирану, но не Муктаде. Это послужило толчком к перемене вектора лояльности и ориентации Муктады – будучи изначально проиранским, он впоследствии стал относительно антииранским.

Муктада пережил отступничество троих своих главных лейтенантов, сформировавших новые независимые группы: «Асаиб Ахл аль-Хакк» (возглавляемую шейхом Кайсом аль-Хазали), Харакат ан-Нуджаба (во главе с Акрамом аль-Каиби) и Катаиб Имам Али (вознглавляемую Шиблом аз-Заиди, более известным под именем Абу Мухаммад Шибиль). Впрочем, Муктада расценивает эти потери как несущественные, ибо сейчас у него избыток последователей (в действительности – сотни тысяч).

Найдя пристанище в Иране, из Тегерана Муктада отправился в Саудовскую Аравию, где встретился с принцем Бандаром бин Султаном (в те времена – главой саудовской разведки), что очень сильно не понравилось Касему Сулеймани и встретило с его стороны крайнее неодобрение. Муктада же пожелал сохранять независимость – в определенных рамках. Его отношения с Хизбаллой также были в высшей степени ординарны, не доходя ни до какого особого уровня, даже при том, что сейид Хасан Наср-Аллах заботился о Муктаде и его лейтенантах, встречался с ними на регулярной основе и всегда (вплоть до недавних времен) отправлял охрану для Муктады.

Когда в 2011-м разразилась война в Сирии, Иран предложил поддержку сирийскому президенту Башару аль-Асаду, который отказался от масштабного иностранного вмешательства, однако согласился на присутствие бойцов Хизбаллы в районе священного шиитского мавзолея сейиды Зейнаб (мир ей), расположенного в пригороде Дамаска. В 2013-м Аль-Каида (в лице [запрещенной в РФ] Джабхат ан-Нусры) дошла до самого сердца столицы, и Асад попросил о помощи. Иран послал в Сирию своих советников и бойцов, попросив Хизбаллу и несколько иракских групп также направить туда свои силы, чтобы остановить такфиристов (Аль-Каиду и так называемое [запрещенное в России] «исламское государство» ДАИШ), пока не поздно. Сначала Муктада отказался отправлять своих людей в Сирию, ибо сам считал, что Башар должен быть отстранен от власти. Когда оказалось, что среди шиитских групп только его организация воздержалась от помощи Сирии, в первый год он согласился послать 2000 своих бойцов в Сирию.

Муктада ас-Садр никогда не аффилировал военное крыло своего движения с Аль-Хашд аш-Шааби – оно сражалось против ДАИШ [группировка в России запрещена] под флагом добровольцев. Его Сарайя ас-Салам (Бригады мира) взяли под контроль Самарру – родной город главы ДАИШ Абу Бакра аль-Багдади – чтобы защитить город и священную шиитскую гробницу Имама Хасана ибн Али ибн Мухаммада аль-Аскари (мир ему), уже подвергавшуюся разрушению со стороны боевиков Аль-Каиды в 2006-м, что привело к жесткой межмазхабной вражде.

Сегодня Муктада желает избавиться от Сарайя ас-Салам (он снова меняет позицию!), зная, что время ополчений в Ираке подходит к концу – и этот шаг приветствовали как великий аятолла Систани, так и иракский премьер-министр Хайдер аль-Абади. Поэтому он попросил членов группы присоединиться либо к Хашд Шааби, либо к спецслужбам, как только вся иракская территория будет освобождена. Муктада останется без вооруженного ополчения (хоть он и в состоянии одним взмахом руки мобилизовать тысячи людей), и сегодня он ищет новых политических альянсов и желает для Ирака сильного премьера.

Он бы и рад был поддержать действующего премьер-министра Хайдера аль-Абади против Малики (поддерживаемого Ираном, который желает его возвращения на данный пост). Но Муктада открыт для других вариантов, подумывая о кандидатуре какого-нибудь военного или технократа, которого он бы мог поддерживать закулисно. Он мог бы даже выразить поддержку бывшему премьеру и ставленнику стран Залива и Запада – Аяду аль-Алауи, который в 2004-м, будучи премьер-министром, отдал приказ захватить или убить Муктаду.

Муктада добивался уважения марджайата в лице аятоллы Систани, ибо осознал, какими возможностями тот обладает. Он советуется с сейидом Систани по самым важным вопросам, что проложило путь к взаимному уважению. А потому недавние визиты Муктады в Саудовскую Аравию и Эмираты не следует рассматривать в качестве одностороннего шага, предпринятого в пику Ирану и выстроенной им Оси в Ираке, в которую входят все группы, стоящие за Малики. Муктада выразил желание отправиться в Европу и посетить Ватикан, дабы позиционировать себя в качестве «умеренного народного, но мирного шиитского лидера» — на контрасте с генеральным секретарем сейидом Хасаном Наср-Аллахом, который считается «возмутителем спокойствия». Мир был бы счастлив популяризировать Муктаду, выступающего против иранских планов и протеже Ирана в Ираке – бывших лейтенантов Муктады, использовав его и при этом не рассматривая его в качестве серьезного и заслуживающего доверия политика.

Шииты Ирака сегодня политически разделены, и предстоящие выборы станут решающими: все маски будут сорваны. Будет одна сторона, поддерживаемая Ираном, и другая сторона, которая будет держаться Муктады, Абади и всех тех, кто желает избавиться от иранского присутствия. Возглавляемые Муктадой ас-Садром, они, несомненно, получат поддержку от стран Залива и США, надеясь нанести поражение союзникам Ирана в Месопотамии.

Элайджа Дж. Магнийя

Al-Rai

Мнение автора может не во всем совпадать с позицией редакции.