Победа крови над мечом: попытка нового прочтения идей имама Хомейни

6 июня 2019 года, в невыносимо жаркий и влажный день – второй день праздника Ид аль-Фитр (Ураза-Байрам), в Культурном представительстве ИРИ в Москве состоялось научное заседание под названием «Новое прочтение Исламской революции Ирана в свете идей имама Хомейни». Под сенью дарящих приятную прохладу кондиционеров в уютном украшенном каламкарами конференц-зале собрались именитые гости, давно известные своими симпатиями к Ирану – писатель Александр Проханов, журналист и общественный деятель Максим Шевченко, бывший кандидат в президенты Сергей Бабурин, бывший депутат Государственной Думы Шамиль Султанов. Вел мероприятие Чрезвычайный и Полномочный посол ИРИ – Мехди Санаи, в очередной раз продемонстрировавший свое прекрасное знание русского языка. На круглом столе выступил представитель Верховного Лидера Ирана аятолла Сабир Акбари-Джидди и особый гость из Ирана – Мохсен Хадж-Моизаи, а также один из российских суннитских муфтиев – Нафигулла Аширов. В конце сказала пару слов и главред проекта «Михвар. Ось Сопротивления» Анастасия (Фатима) Ежова.

На заседании также присутствовали руководитель Культурного представительства Кахраман Сулеймани и глава Центра персидского языка Мария Ген, известный азербайджанский политолог Муса Курбанов, президент Фонда исследований исламской культуры имени Ибн Сины Хамид Хадавимогаддам и глава издательства «Садра» сейид Нассер Табаи, благодаря многолетней работе которых нюансы иранской и исламской культуры и общества стали куда понятнее и для представителей академических кругов, и для широкого круга читателей. В фойе Культурного представительства работали сотрудники издательства «Садра» и Фонда исследований исламской культуры имени Ибн Сины, предлагавшие вниманию многочисленных гостей мини-конференции свою продукцию, в том числе недавно изданную книгу Амира Садеги Нешата «Конституционный строй Исламской Республики Иран». Это было как нельзя кстати, поскольку большинство людей в нашей стране смутно себе представляют, как именно все устроено в ИРИ: кто возглавляет государство, теократия это или демократия, кто такой Рахбар – это аналог Патриарха или какая-то другая должность, каково соотношение между ветвями власти, какими полномочиями наделен Рахбар (Верховный Лидер) и какими – президент, и кто из них кому подчиняется. Иранская исламская политическая система – настолько непростая и многоуровневая, что запутаться в ней могут даже профессиональные политологи и журналисты; можно с уверенностью сказать, что аналогов ей нет ни в одной стране мира, и это спорный вопрос, насколько она воспроизводима в иных культурных и религиозных реалиях. А основателем и разработчиком этой сложной, но эффективно работающей политической системы был сам вождь Исламской Революции – имам Хомейни.

Уже одно это стоит того, чтобы вновь и вновь обращаться к его идеям, его опыту, его теоретическому наследию – чему, собственно, и было посвящено заседание, на сей раз приуроченное к очередной годовщине ухода Имама в мир иной.

Мехди Санаи, известный своими научными исследованиями в области политологии, взял слово первым и говорил по-русски. Основная мысль посла заключалась в том, что люди ошибочно принимают иранскую политическую систему за теократию – меж тем, как она представляет собой религиозную демократию. «Ислам – не исламское государство (хокумат-е эслами), а исламская республика», — подчеркнул Мехди Санаи. Любопытно, что один из самых известных трудов имама Хомейни, где он обосновывает необходимость создания исламского строя, называется именно «Хокумат-е эслами» – «Исламское правление». Однако термин «исламское государство» был настолько дискредитирован фанатиками с черными флагами, что посол Ирана вынужден был провести демаркационную линию даже на уровне терминологии: никто из иранцев не хочет, чтобы их политический строй ошибочно ассоциировали с «халифатом» игиловских головорезов, в войне против которых Иран положил столько молодых жизней. А ведь такие идеологические диверсии предпринимаются – чего стоит только один Гозман, скачущий с телеканала и телеканал и орущий про то, что «Хизбалла – это шиитский ИГИЛ*, один к одному!».

Следом взял слово Сергей Бабурин, сидевший от посла по левую руку. Его выступление было длинным, выразительным и полным цитат. Тем не менее, можно было вычленить три пункта, которые хотел озвучить сам Сергей Николаевич. Во-первых, это всемирный характер движения имама Хомейни – его воззвание было обращено и к мусульманам других направлений, и к немусульманам. Во-вторых, что в основе этого движения лежал протест против эгоизма в том виде, в каком его пестует современная западная цивилизация. Именно этот эгоизм, по мнению Бабурина, привел к упразднению понятий «отец» и «мать», которые заменили невнятными терминами «родитель номер один» и «родитель номер два», насаждению гей-культуры и гей-браков, исчезновению уважения к старшим и ответственности за младшее поколение. В свете этого Сергей Бабурин процитировал слова сейида Али Хаменеи, что истинная любовь к себе – это любовь к окружающим. Третья мысль бывшего кандидата в президенты заключалась в том, что Рахбар (правящий исламский законовед – вали аль-факих) является верховным главнокомандующим и высшим арбитром, и на это стоит обратить особое внимание.

После этого выступил специальный гость – Мохсен Хадж-Мирзаи. Он отметил, что история борьбы иранского народа против шахского режима насчитывала около ста лет, но все эти усилия не давали устойчивого эффекта, пока не пришел имам Хомейни. Только когда он возглавил народное движение, люди смогли свергнуть монархию. С точки зрения Мохсена Хадж-Мирзаи, это произошло благодаря особой харизме и складу личности Имама, которому была свойственна вера в Бога, вера в достижение цели, вера в правильность избранного пути и вера в народ – и именно эти четыре составляющие и стали залогом успеха.

«Имам Хомейни не мог смириться с попранием прав народа и с иностранным диктатом. Он верил, что Бог создал людей свободными. Лозунгом имама Хомейни была победа крови над мечом, цветов над пулями. Имам Хомейни хотел трансформировать менталитет народа. Между ним и простыми людьми установилась глубокая связь. Народ был с ним: они доверяли друг другу, потому что имам Хомейни был выразителем желаний народа».

Александр Проханов говорил, как всегда, поэтично, образно, с заходом в метафизические выси. По словам писателя, во время своих визитов в Иран он много размышлял об имаме Хомейни – «в его доме, в его гробнице, находясь в Сирии с моим другом Максимом Шевченко, или находясь в Газе с моим другом Шамилем Султановым». Проханов пришел к выводу, что «Имам жил в страдании – он страдал от того, что его родина в лице властителей, владельцев банков, начальников не живет по законам Божественной справедливости. Он был певцом революции, он сам был революцией». Далее главный редактор газеты «Завтра» стал рассуждать о том, что каждый народ имеет свою мечту: «Мечта США – это крепость на холме. Из этой крепости они смотрят на весь мир, и если им что-то в этом мире не нравится, они посылают туда свои ракеты. А вот иранская мечта – это мечеть на холме, которая своими минаретами касается Божественной лазури. Русская же мечта – это храм на холме, кресты которого пронзают всю ту же Божественную лазурь». Из этого Александр Андреевич сделал вывод, что русским и иранцам свойственна «симфония представлений о мире»: «Россия и Иран – духовно близкие государства. Скоро они сольются в единый свет».

Муфтий Нафигулла Аширов обратил внимание на то, что имам Хомейни был занят поиском точек примирения между мусульманами, но, увы, его воззвание не было услышано многими мусульманскими лидерами. С большим уважением Аширов заметил, что имам Хомейни жил очень скромно, следуя в этом примеру Пророка Мухаммада (С). «Комната, в которой он жил, одежда, которую он носил, ничем не отличались от домов простых людей и от той одежды, которую они надевали. Точно так же поступал и наш Пророк (с). Поэтому сердца миллионов людей стремились к нему». Нафигулла Аширов подчеркнул, что имам Хомейни спустился к людям, а не закрылся от них, в отличие от правителей, сидящих на золотом троне и окружающих себя охраной – а потому Имам преуспел: «Исламская Революция заложила дух революции и свободы в душе каждого мусульманина. Мусульмане не желают, чтобы кто-либо указывал им, как им жить». 

«Я не буду иранцам рассказывать про Иран, шиитам про шиизм, и мусульманам про Ислам», — с этой остроумной и уместной фразы начал свое выступление Максим Шевченко. По его словам, Исламская Революция важна для него именно как для человека левых взглядов, придающего особое значение социальной справедливости. С точки зрения Шевченко, ваххабитами навязывается ошибочный взгляд, будто бы Ислам упраздняет народы – но это отнюдь не так. Поэтому для него «иранская революция – это национальная революция против мировой системы угнетения, главное оружие которой – капитал». Эта революция произошла, потому что «элита присваивала себе все достижения, а народ жил в нищете и бедности». Журналист пояснил, что у всего этого была глубокая теологическая подоплека: «Власть этих элит – это власть сатаны, хозяина золота. Это была революция человека и человеческого против нечеловеческого. Она победила по милости Аллаха, ибо без милости Аллаха человек – лишь глиняная кукла». Как отметил Максим Шевченко, мировая элита «отплатила» Ирану, организовав вторжение орд Саддама – и нынешнюю ситуацию, нагнетаемую вокруг Ирана, можно сравнить с той ситуацией: «Системе угнетения не хочется видеть независимые и свободные народы. Защита Ислама и иранской революции – наша обязанность. Увы, в исламском мире кое-кто сговаривается с Израилем и сионистским режимом. Я же стою на позициях национальной и социальной справедливости. Государства – лишь формы бытия. Мы будем защищать наших братьев и сестер в Иране, в Ливане и в Аль-Кудсе независимо от наших политических взглядов».

Рассуждая об Исламской Революции как историческом феномене, Шамиль Султанов изложил собственную теорию цивилизационных циклов, каждый из которых, с его точки зрения, длится около 60 лет. Исламская Революция в Иране, произошедшая в 1978-79 гг., ознаменовала собой открытие нового 60-летнего цикла – меж тем, как в основе предыдущего 60-летнего цикла лежало противостояние США и СССР. На взгляд Султанова, квинтэссенция Исламской Революции заключалась в восстании против угнетения в целом и американского угнетения в частности.

Султанов обратил внимание и на другой нюанс: рост значения религии в современном мире. При этом, подчеркнул он, «на Земле есть много религий лицемерных и лживых, и имам Хомейни говорил об этом». Сейчас же как раз формируется новая цивилизационная парадигма. Между тем, растет осознание того, что «человечество может и закончиться». Религия же, по мысли Шамиля Султанова, выполняет две базовые функции: во-первых, она готовит людей к этому сложному периоду и к самому Судному Дню, во-вторых, она готовит их к жизни после смерти. В свете этого «резко повышается значение религиозных деятелей (не путать с чиновниками от религии!)». По мнению Султанова, феномен имама Хомейни следует рассматривать именно в этом контексте. Вместе с тем, он назвал оплот движения Имама Кум уникальным городом – местом «интеллектуально-теологического творчества, соединения научных центров».

После Шамиля Султанова слово предоставили Александру Кузнецову – востоковеду, исламоведу, академическому ученому, переводчику труда Анри Корбена «История исламской философии». Александр давно занимается исследованиями в области иранистики, а потому поделился своими ремарками по поводу Исламской Революции и идей имама Хомейни. Он отметил, что «Исламская Революция изменила ход истории, структуру двуполярного мира, где правили бал либеральная, коммунистическая и фашистская идеологии». По словам Кузнецова, после этого на Иран начало оказываться огромное давление. Между тем, отметил Кузнецов, у Исламской Революции были три базовые идеологические основы: во-первых, это пример самопожертвования Имама Хусейна (мир ему) при Кербеле, во-вторых, это подготовка пришествия Имама Махди (мир ему), и, в-третьих, это защита угнетенных. 

Следующим выступил представитель Верховного Лидера сейида Али Хаменеи аятолла Сабир Акбари-Джидди, заметивший, что у Исламской Революции есть не только видимые, но и сокрытые от глаз аспекты. Так, в те времена в регионе в принципе сложилась революционная ситуация: его штормило, как в зоне турбулентности, и революция могла произойти в любой стране. Возникает вопрос почему же именно имам Хомейни преуспел? Почему революция победила не в Египте, где были сильны ихваны, а именно в Иране? На взгляд аятоллы Акбари-Джидди, ключевую роль сыграла личность Имама, которому был присущ целый ряд выдающихся качеств: «Первое – это фундаментальные знания в области исламского права (фикх), мистического учения (ирфан), науки хадисоведения. Второе – это духовно-интуитивное проникновение в суть вещей, куда более глубокое, нежели поверхностный рациональный анализ происходящего. Третье – это скромность и простота жизни: Имам был своим для народа. Четвертое – это смелость: он не боялся никого, кроме Бога. Пятое – это искренность: Имама отличала подлинная внутренняя свобода».

Напоследок главный редактор проекта «Михвар. Ось Сопротивления» Анастасия (Фатима) Ежова обратила внимание на два нюанса, которым, на ее взгляд, выступающие не уделили столь пристального внимания. Так, по ее мнению, важно то, что Исламская Революция сломала два вредных стереотипа о религии. Согласно первому, религия несовместима с научным и технологическим развитием – тем временем, как Иран сделал очень мощный рывок в сфере науки, индустрии, образования, медицины именно после Исламской Революции, и все новейшие достижения и технологии иранских ученых вполне гармонично резонируют с фетвами ведущих шиитских богословов. Второй стереотип гласит, что любая религия учит покорности власть имущим, провозглашая, что «всякая власть от Бога» – между тем, как имам Хомейни на практике показал, что нельзя мириться с властью угнетателей, которая является сатанинской – и эта установка, опять же, укоренена в шиитской традиции, примером чему является восстание Имама Хусейна (мир ему). Ежова выразила надежду, что в других конфессиях, включая иные версии Ислама и родственные ему авраамические религии, найдется потенциал для аналогичного вектора развития, потому что сегодня многие верующие в России заражены квиетизмом и неким странным мракобесием, которое зачастую никак не продиктовано собственно религиозными нормами, а скорее обусловлено теми стереотипами о религии, которые верующим же и внушаются. Отсюда, на ее взгляд, растут «уши» у всяческой антимедицины наподобие лечения онкологии оливковым маслом, протеста против новейших достижений в сфере акушерства и репродуктивных технологий, антипрививочничества, домашних родов без медицинской помощи и прочего. Исламский Иран, по мнению Ежовой, мог бы стать позитивным примером для религиозных людей во всем остальном мире мире.  

По итогам научного заседания стало ясно, что наследие имама Хомейни слишком многомерно, чтобы обсудить все его аспекты за один семинар. Выступления вызвали множество вопросов у собравшихся журналистов, студентов и преподавателей – несмотря на изматывающий зной, в зрительном зале яблоку было негде упасть. К сожалению, регламент не позволял продлить обсуждение – а потому очень быстро всех пригласили на традиционный персидский фуршет, с фруктами и сладостями. Также желающие могли познакомиться с экспозицией книг на ирано-исламскую тематику.

*Организации, помеченные звездочкой, в России запрещены.