По шахским тюрьмам: сейид Али Хаменеи – политзаключенный

Сейчас многие избалованные хорошей жизнью люди стонут и стенают из-за необходимости соблюдать самоизоляцию по причине коронавируса. Мол, невозможно выдержать целый месяц взаперти, прогуливаясь лишь до магазина! Некоторые из них описывают свое состояние, как «ужас», «отчаяние» и «пребывание в концлагере». Люди из реальной политики, особенно прошедшие через опыт революционной борьбы с действительно кровавым и беспощадным режимом, могли бы над этим только посмеяться. Так, одной из самых чудовищных пенитенциарных систем ХХ века сложилась в шахском Иране – даром, что с САВАК делились опытом «израильские партнеры». Многие сподвижники имама Хомейни прошли через шахские застенки. Аятолла Хаменеи не стал исключением.

Необычайно активный и пассионарный, виртуозно находчивый, он, естественно, постоянно находился под неусыпным наблюдением САВАК. Пятая часть транслируемого каналом «Аль-Манар» сериала Аймана Загиба «Хаменеи. История создает историю» посвящена именно богатому тюремному опыту сейида Хаменеи – в общей сложности, он сидел шесть раз: четыре раза в Мешхеде и два раза в Тегеране. В родном городе он отбывал срок в 1963, 1967, 1970 и 1971 годах; в Тегеране же он сидел в 1964 году в тюрьме «Казль Калъа», а в 1975 году – в знаменитой тюрьме САВАК под названием «Моштарек», ныне превращенной в жутковатый музей. Всего трое из братьев Хаменеи – сейид Хасан, сейид Хади и он, сейид Али, прошли через застенки.

Жена будущего Рахбара, Мансуре Ходжасте, годами не видела мужа: он то был в тюрьме, то занимался политической работой и был в разъездах. Она, посвятившая ему жизнь, терпеливо ждала его, занимаясь детьми – и сама один раз угодила под «крупную раздачу» со стороны САВАК, ищейки которого ворвались в ее дом, избив троих детей до крови. По воспоминаниям домочадцев сейида Али Хаменеи, у них было израильское оружие. Тем самым, сцена до боли напоминала то, что сейчас происходит в Палестине.

Воспоминаниями о первой из тегеранских тюрем Рахбар делился еще в 2018 году, до выхода фильма на «Аль-Манаре»:

«Вы, конечно, этого не помните, поскольку еще не родились, но те, кто пережил это, знает, насколько удушающими были эти условия – это просто невозможно себе представить. В 1963 году меня посадили в тюрьму “Казль Калъа”. В то же самое время туда привезли нескольких молодых тегеранцев. Из своей камеры я слышал их голоса и понял, что их только что арестовали. Я даже не много обрадовался: я подумал, что по прошествии нескольких дней, когда допросы прекратятся, тюремщики ослабят свое давление, и мне будет, с кем поговорить. Ночью их стали забирать одного за другим. Спустя час я начал читать вечерние намазы магриб и ‘иша. После завершения молитвы я услышал, как маленькое окошко в двери приоткрывается, и кто-то кричит мне: “Господин! Я вернулся”. Это был один из тех молодых людей. Я пригласил его. Он открыл дверь и зашел в мою камеру. Я спросил: “Почему вы так быстро вернулись?” Он пояснил, что они были арестованы в мечети, где слушали речь мученика Бахонара. В 1963 году во время месяца Рамадан мученик Бахонар выступал в Соборной мечети Тегерана, куда пришли и агенты охранки режима Пехлеви [САВАК]. Они арестовали всех участников, включая пятерых молодых людей, которых я видел, без какой-либо внятной причины. Они также арестовали и мученика Бахонара, и тоже привезли его в мечеть “Казль Калъа”. Во время допроса стало ясно, что эти молодые люди – не политические активисты, и их отпустили. Однако перед этим они обыскали их карманы, и в кармане этого молодого человека они нашли заметку, за которую его оставили под стражу. В его блокноте кривыми буквами было нацарапано стихотворение, продукт народного творчества: “Вы все скажите, вы все, стар и млад! Пусть проклянет Бог Реза-шаха, он завзятый гад!”.

Этот человек не скандировал никаких лозунгов. Он нигде не публиковал и не распространял эти стихи. Он просто написал их в маленьком календарике, который носил в кармане. И за это он был приговорен к шести месяцам заключения. Людей сажали не только за открытые призывы или публичное выражение своего мнения, но и за такое.

В 1971 году я читал курс лекций по толкованию (тафсир) Корана нескольким студентам университета в Мешхеде. Начав с суры «Аль-Бакара» («Корова»), я давал пояснения к аятам, касающимся народа Израиля (бану Исраиль). За это меня вызвали в САВАК и там спросили: “Вы там говорили про Израиль?” Я ответил: “Но это часть Корана, я всего лишь даю толкование одной из коранических сур”. Они вспыхнули: “Но это оскорбительно по отношению к Израилю!” Мой класс по преподаванию тафсира прикрыли, поскольку на своих занятиях я упоминал Израиль.

Вот таким репрессивным, таким удушающим свободу был тот режим. Однако ни США, ни Франция, ни другие подобные страны никогда не обвиняли режим Пехлеви в нарушении принципов свободы и демократии.

В то время в Иране проводились выборы, но люди не понимали, кто там избран, а кто нет. Это были не настоящие выборы; урна с бюллетенями демонстрировалась публике, но победившими объявлялись кандидаты, утвержденные шахской семьей. Делая это, они превращали в фарс все это голосование. Даже сегодня нечто подобное происходит в нашем регионе – но эти страны никогда не становятся объектом критики. А исламский Иран, в котором на протяжении 26 лет выборы прошли 25 раз, обвиняют в нехватке демократии, назначении чиновников сверху и отсутствии выборов! Это первый же пункт, где западные теории перестают работать».

Интересно, за что именно САВАК бросал в застенки самого сейида Хаменеи. На этом стоит остановиться подробнее, и поможет в этом уже не фильм Аймана Загиба, а книга Иветты Ховсепиан-Бирс (Yvette Hovsepian—Bearce) «Политическая идеология аятоллы Хаменеи из уст самого Верховного Лидера Ирана» (The Political Ideology of Ayatollah Khamenei out of the mouth of the Supreme Leader of Iran).

Так, в первый раз будущего Рахбара арестовали 2 июня 1963 года – за участие в восстании 15 хордада. Тогда он провел в заключении 10 дней. «Это интересный новый опыт», — спокойно заметил он, выйдя из заточения. Уже тогда стало ясно, что это прирожденный революционер, которого никакие тюрьмы не сломают. И второй арест не заставил себя долго ждать – его взяли в январе 1964 года, за антиправительственные проповеди в мечетях, школах и на дому.

В 1967 году сейида Хаменеи арестовали в третий раз за перевод книг египетского мыслителя Сейида Кутба «Вехи» и «Будущее принадлежит Исламу». В частности, охранке не понравилась фраза «Мусульмане – это партия Аллаха, а партия Аллаха – это победители». Причем, хотя это был перевод, а сам автор апеллировал, в свою очередь, к кораническому аяту, САВАК приписал эту фразу самому сейиду Хаменеи.

В сентябре 1970 года его посадили уже в четвертый раз – в военную тюрьму (зиндан-е артеш) по обвинению в поддержке религиозно-политического руководства (марджийят) имама Хомейни и из-за протеста против высылки Имама из страны. Сейид Хаменеи был обвинен в подстрекательстве к восстаниям за эти, в частности, слова:

«Мы – солдаты Имама Времени (ожидаемого Имама аль-Махди), а на тех, кто носит одежду религиозных ученых, лежит особая ответственность. Мы не должны бояться никого и ничего, и мы должны говорить, что от нас требуется. Мы должны говорить правду. [Пророк] Муса (мир ему) говорил правду и оказался в тюрьме. Поскольку мы последователи Имама, мы также обязаны извлечь из этого урок и говорить то, что должно. Есть много людей, которые находятся в тюрьмах из-за того, что они говорили правду, и они были брошены в застенки или отправлены в ссылку без какой-либо вины».

За эти слова его продержали 40 дней в одиночке в суровых условиях, в холоде и почти без еды, не разрешая свиданий с близкими. Он провел в этой тюрьме 3 месяца и 20 дней.

В пятый раз сейида Хаменеи арестовали 26 сентября 1971 года – за то, что он говорил об антишахском исламском движении как о шиитах Имама Али (мир ему), а о шахском режиме – как о придворных Муавии. Выступая перед Исламской студенческой ассоциацией, он говорил о социальном равенстве и правах человека, решительно осудив передачу нефти и природных богатств Ирана иностранцам:

«Если люди хотят отстоять свои социальные права, они должны защищать их, ибо социальные права одинаковы для всех, а за обретение собственного права люди должны бороться. Ислам говорит, что все люди равны, что не должно быть расслоения на богатых и бедных. Никто не может силой отнять у людей свободу и равенство.

Они пытаются заткнуть нас, не давая людям высказывать свои взгляды. Если общество лишают право говорить, что хорошо и что плохо для их страны, народ и общество будут уничтожены, будучи пораженными жестокостью и отчаянием. В Исламе существует свобода мнения и мысли. Люди имеют право выбора, и общество не нуждается в тех, кто будет что-то решать за него.

Почему мусульмане должны быть в числе самых презренных и отсталых народов? Бедность, неграмотность, голод и отсутствие безопасности царят в мусульманских обществах. Почему они [мусульманские страны] должны отличаться от других стран, а иностранцы должны владеть их землями и ресурсами? Мусульмане [сегодня] следуют внешним ритуалам Ислама, а не истинам Ислама. Где же сила нашего единства? Где равенство и где братство? Где настоящее исламское правление, основанное на законах Ислама? Мы, мусульмане, должны следовать Имаму Хусейну (мир ему), ибо Имам Хусейн восстал, чтобы показать мусульманам, утонувшим в ментальной стагнации, что правление Язида и Муавии не делает им чести. Не сомневайтесь, что, если бы Имам Хусейн (мир ему) жил сегодня, он бы тоже восстал, и тоже был бы убит за нас, мусульман, чтобы люди пробудились. Мы, мусульмане, достигнем прогресса, когда будем жить по Корану. Сейчас у нас есть Коран, но нет коранического правления».

Наконец, 10 января 1975 года САВАК арестовал сейида Хаменеи в шестой раз. Ему инкриминировали агитацию людей за вилаят аль-факих как систему правления. Особенно охранку возмутило сравнение революционного движения с движением Пророка Мусы (мир ему), а режима шаха – с фараоном.

На этот раз будущего Рахбара поместили в знаменитую тегеранскую тюрьму САВАК под названием «Моштарек».

«Только там можно было на самом деле узнать, что такое боль», — емко сформулировал Рахбар.

Камера съемочной группы режиссера канала «Аль-Манар» Аймана Загиба скользит по мрачным закоулкам которой скользит, способна поразить воображение. Глухие, гулкие коридоры; темные, страшные камеры-клетушки с жалкими одеялами на бетонном полу; где-то постоянно хлюпает вода, и этот назойливый звук перемежается с душераздирающими криками – по вечерам саваковцы изощренно истязали и избивали заключенных: топили их в воде, подвешивали к потолку за ноги, пытали электричеством, лупили по пяткам…А тюрьма была сконструирована таким хитрым образом, что идеальная звукоизоляция обеспечивалась вовне – но внутри все было прекрасно слышно. Более того, тюрьма не была подконтрольна никому, кроме самого шаха.

В интервью западным журналистам шах, изображая невинность, изощренно лгал, что, мол, он «не думает», будто бы в тюрьмах применяются физические пытки. Но сейид Али Хаменеи рассказывает совсем другое. Он вспоминает, как одним мучительным вечером, когда он пребывал в своей жутковатой мрачной клетушке площадью в 2 м 40 см на 1 м 60 см, железная дверь отворилась, и на пороге показался он – с всклокоченными длинными волосами и пышными усами. «Хаменеи – ты?» — спросил он с вызовом. «Ты узнал меня? Я Манучехри» — самодовольно продолжил он. Будущий Рахбар его, конечно, узнал, но не подал виду…

Помимо сейида Хаменеи, в этой тюрьме томились и другие видные деятели Исламской Революции – философ Али Шариати, аятолла Мохаммад Хосейни Бехешти, будущий президент Ирана Али Акбар Хашеми-Рафсанджани…На стенах музея – десятки портретов бывших политзеков, десятки лиц – множество мужских и множество женских. Да, женщины тоже были очень активны в этой борьбе и тоже оказывались в тюрьмах. САВАК запрещал заключенным переговариваться друг с другом, и они использовали азбуку Морза. Сейид Хаменеи показал создателям фильма свою камеру и ту стену, которая оказалась особенно хлипкой – и через эту стену они перестукивались с товарищами, сообщая друг другу последние новости.

Отец сейида Али Хаменеи был очень дружен со знаменитым аятоллой Мохаммадом Таки Бахджатом. Прославленный иранский ариф, во время Июльской войны 2006 года, он лично передал сейиду Хасану Наср-Аллаху специальные дуа (мольбы) для защиты и неуязвимости от сионистских покушений. Однажды, когда аятолла Бахджат гостил у сейида Джавада Хаменеи, он сказал юному тогда Рахбару: «Тюрьма – первая ступень в познании Аллаха».

Накануне освобождения сейиду Хаменеи приснился сон, в которому он увидел восьмого Имама мусульман-шиитов Али ар-Резу (мир ему), чей мавзолей расположен в его родном Мешхеде. Аятолла Хаменеи должен был сидеть восемь лет – но провел в этой страшной тюрьме всего восемь месяцев.

Интересно, какую характеристику дал сейиду Хаменеи сам САВАК – Иветта Ховсепиан-Бирс приводит ее полностью:

«Хаменеи – это интеллектуал, муджтахид и преподаватель высшего уровня в семинарии (хауза) Кума, который знаком с современной социальной повесткой и средствами культурного воздействия. Он участвовал в событиях 15 хордада, поощряя религиозных зелотов и наивных студентов присоединиться к подрывной деятельности, угрожающей национальной безопасности. Он перевел несколько книг. Он превосходный оратор, отличается теплотой в общении, его любит молодежь, он – человек, который может находить подход к представителям любых социальных классов. Недавно он изменил стиль своего политического активизма. Он выражает свои взгляды посредством преподавания толкования (тафсир) Корана, интерпретируя хадисы и коранические аяты в революционной и антирежимной манере. Он также добавляет аяты Корана и их тафсир в свои заявления, публикует и распространяет их. В своих статьях он призывает людей объединиться и сопротивляться эксплуататорам. Его заявления побуждают религиозных зелотов к антиправительственной деятельности. Он полностью отвергает существующее правительство и те принципы, на которых оно основывается, призывая к учреждению исламской системы. Он считается представителем Хомейни, последователем его доктрины и идеологии. Он собирает для Хомейни религиозный налог (хумс) и распределяет эти средства между студентов. Он направил финансовую помощь шейху Хосейну Али Монтазери, когда тот был в ссылке в Табасе. Мы уверены, что он – представитель Хомейни».

Анастасия (Фатима) Ежова