Хиджаб как символ Сопротивления, символ Исламской Революции

1 февраля отмечался Всемирный день хиджаба. В этот же день в Иране началось празднование Дехе-и Фаджр, то есть декады, в течение которой в 1979 году совершилась Исламская Революция. Одним из ее ярких символов стали женщины в хиджабах и чадрах – бесстрашные, решительные, активные, участвующие в антишахских демонстрациях, невзирая на риск ареста и смерти.

Сегодня, в 44-ю годовщину победы этой великой Революции, риторика и пропаганда врагов Исламской Республики крутится именно вокруг борьбы против хиджаба. Они утверждают, что иранские женщины угнетены, и что они будто бы мечтают снять хиджаб, который якобы ограничивает женскую самореализацию и социальную активность. Но каждый, кто хоть раз бывал в Иране, знает, что это неправда.

Есть целый набор мифов и штампов, связанных с положением женщины в современном Иране. Это миф о преследовании и даже убийствах за «неправильный хиджаб», о «бесправии» иранок в условиях «патриархата», о «сексуальной фрустрации» молодежи, виновником которой является якобы исламский Шариат, от которого молодежь «мечтает» избавиться.

Правильный хиджаб vs неправильный

В Иране известен расхожий термин «бад хиджаби» – так называют девушек, которые соблюдают хиджаб не по правилам, лишь в угоду государственному закону – грубо говоря, «на отвали». У этих фемин из-под платков видны волосы (иногда почти все), яркие манто наброшены на обтягивающие лосины и топы, венчает этот образ яркий макияж и маникюр. Есть и более сглаженная версия «бад хиджаби» – женщина в целом выглядит скромно, но не соблюдает хиджаб в каких-то деталях: не закрывает все волосы, заметно красится, носит рукава три-четверти, обтягивающие наряды и тому подобное.

Вопреки пропаганде, эти женщины свободно ходят по улицам иранских городов (представьте себе, без обязательного мужского сопровождения!), и их никто не преследует, не оскорбляет, не избивает и не задерживает. Борьба за правильный хиджаб в основном сводится к проповедям и наставлениям в мечетях и на ТВ, хотя выходить на улицу совсем без платка – это, конечно, нарушение закона. Но за это никак не убьют!

Лидер (Рахбар) ИРИ аятолла сейид Али Хаменеи не так давно сказал: «Хиджаб обязателен по религиозным законам, и в этом нет никаких сомнений. Но тех, кто не полностью соблюдает хиджаб, не следует обвинять в нерелигиозности или враждебном отношении к идеалам Революции. Многие из них с энтузиазмом и рвением принимают участие в определенных религиозных или революционных церемониях».

Я сама непосредственно наблюдала это на иранских религиозных церемониях здесь, в Москве, и в самой Исламской Республике: молоденькие девочки в коротких черных кардиганах, в обтягивающих джинсах, в легких шарфах на полголовы массово приходят на траурные мероприятия Ашуры, слушают хутбы, плачут по Имаму Хусейну (мир ему). Точно так же, когда с началом известных событий в Иране начались провокационные флешмобы с призывом не носить платок на улице, многие иранки, хиджаб которых далек от канонического, отказались идти на поводу у западных политтехнологов, сразу поняв, откуда дует ветер.

Да, не все женщины готовы соблюдать хиджаб так, как этого требует религия. Не все готовы отказаться от цветных лаков, от яркого, заметного макияжа, от облегающих фасонов, от соблазна показать часть игриво завитых волос. Не все готовы носить чадру и явить миру не тронутое косметикой (кроме разве что сурьмы для глаз) лицо. Тем не менее эти женщины – не враги исламского строя, и платок для них имеет свою ценность и значимость – не только как часть их идентичности, но и как символ Сопротивления. Они осознают: сегодня враг подбивает их отказаться от хиджаба, завтра потребует свернуть ракетную программу, а послезавтра Иран вновь будет усеян американскими базами и кишеть всевластными американскими советниками, как при шахе. Итог – потеря суверенитета, науки, образования, возможности определять судьбу своей страны. Казалось бы, где платок и где геополитический суверенитет, но в иранских реалиях это напрямую связанные вещи: как Исламская Революция освободила Иран от опосредованной гибридной американской оккупации, так антиисламская революция тотчас же ее вернет.   

Тем самым, хиджаб – это символ политического, геостратегического Сопротивления иранцев и всех мусульман региона и мира. Сегодня получится отстоять хиджаб – завтра, ин ша Аллах, удастся вышвырнуть американских военных из региона и ликвидировать их проклятые базы, а послезавтра – освободить Палестину и Аль-Кудс. Кому такие амбиции кажутся нереалистичными, тому я напомню, что на заре исламского антишахского движения в Иране мечта свергнуть тысячелетнюю монархию многим тоже казалась несбыточной. Но пришел имам Хомейни и на деле доказал, что с упованием на Аллаха невозможное возможно.

Патриархат или матриархат?

К сожалению, за пределами Ирана западная пропаганда одерживает успехи, поскольку многие люди не бывали в Иране и слабо себе представляют иранские реалии. Они действительно верят, что в Иране женщины угнетены и являются гражданами второго сорта, что современно мыслящим иранцам навязывается заскорузлая патриархальная модель, где девушек «насильно» запихивают в чадру, принудительно выдают их замуж сразу после начальной школы (тогда как на самом деле шиитское право запрещает принудительные браки), не дают учиться, ограничивают их мир стенами кухни и детской – а они бьются, как яркие канарейки в заржавевшей клетке, мечтая получать знания, развиваться, видеть мир, делать самостоятельные выборы. Иран априори видится им как некое подобие Афганистана при «Талибане» (запрещен в РФ). Этим умело пользуются пропагандисты, тогда как современный Иран во многом являет собой нечто во многом противоположное – одни провокационные, но неумные и безграмотные материалы израильской гражданки Собчак являются весьма показательными.

В Иране в вузах студенток уже давно намного больше, чем студентов. Иранки, в том числе и укутанные в чадру религиозные девушки, получают по несколько высших образований и докторские степени; они пишут книги и научные труды, переводят, выступают на конференциях, снимают фильмы, играют в кино и на музыкальных инструментах, рисуют и устраивают выставки. Иранки, наряду с иранцами, активно участвуют в развитии науки, медицины, технологий, на необходимости которого все время делает акцент Рахбар – аятолла сейид Али Хаменеи. Ислам не только возражает, чтобы женщины занимались всем этим, а разрешают эту деятельность, а где-то и открыто поощряет.

Это позитивная сторона медали. Но у нее есть и другая, горькая и досадная сторона.

Имя этой стороне – матриархат, который часто воспевают провинциальные русские Наташи, вышедшие за персов и переехавшие в Иран из реалий а-ля «пьет, бьет, лежит на диване», или же, в более позитивном варианте – когда мужчина воспитан как король нарциссов, на материнском обожании и с пониманием, что на одного мужчину минимум десять женщин, которые как маршрутки – уйдет одна, сядет на другую (позабыв про детей от предыдущей и алименты). Когда они видят, как властные иранские женщины правят бал в семьях, Наташи воодушевляются. Еще больше их вдохновляют иранские исламские законы, в соответствии с которыми муж обязан обеспечивать жену, даже если она работает и зарабатывает больше него, а также законодательно прописанное право жены отказаться от домашней работы. Когда они слышат про гигантские суммы мехрие золотом, они начинают с восхищением живописать эти реалии в своих бложиках как великое достижение иранского социума. А, узнав про истории, когда взявшего вторую жену мужчину при разводе по инициативе жены раздевают до исподнего, отбирая движимое и недвижимое имущество, и отправляют в долговую тюрьму, Наташи начинают восхвалять эту практику и собирать по 100500 комментариев от других Наташ с призывами посадить подонка вместе с его ведьмой на кол и развеять их пепел на зороастрийскими «башнями молчания».  

Меж тем, многое из перечисленного – не повод для восхищения, а деструктивный фактор, который многие из иранцев (особенно религиозных и образованных) считают большой и трудно преодолимой проблемой. Иранский матриархат разрушителен для самого же иранского общества. Причем к социальной фрустрации приводят не только законы и неписаные нормы, не имеющие никакой основы в Шариате, но и злоупотребление дозволенным им – и прежде всего женщинами, потому что мужчинам социум это просто не позволяет. Пример – те же неразумно гигантские мехрие, из-за которых молодые мужчины не могут или боятся жениться, или же полное неумение вести домашнее хозяйство в среде многих молодых девушек, считающих, что они принцессы, которые никому ничего не обязаны.

Контроль над мужчинами в семьях превосходит все разумные пределы. Нередко мужчинам препятствуют в дозволенном, растаптывают их гордость и достоинство. На это работает все общество. Это не исламский и не западный, а иранский и восточный культурный феномен. Часто в Иране акцент делается только на противостоянии западной культуре, однако в восточной автохтонной культуре также не изжиты некоторые антиисламские деструктивные посылы.

Хиджаб и здесь является символом Сопротивления, только уже внутреннего: по словам одного из моих давнишних иранских друзей, умнейшего и глубоко религиозного человека, вслед за политической Исламской Революции должна произойти культурная Исламская Революция – общество должно стать полностью исламским в своих привычках, культурных кодах, ценностях и стремлениях. А это требует большой и кропотливой работы. И одна из ее целей – утвердить господство мужчины как коранический принцип, и не ради ограничения женщины в ее правах, а, наоборот, чтобы под сенью заботы и мягкого руководства умного, харизматичного и сильного мужчины она могла более эффективно раскрыть свои таланты и способности, не истощая силы в бессмысленной «войне полов».

Коранический аят гласит: «Мужчины (мужья) — попечители женщин (жён), так как дал превосходство Аллах некоторым из них над некоторыми [другими], и за то, что расходуют они из имущества своего» (4:34). Имеются в виду именно обязанности мужа по обеспечению жены и детей, даже если жена хорошо зарабатывает (это только ее имущество) – и, надо сказать, вы не найдете иранки, которая возражала бы против этого! Наматывая локон на срезанный носик, они с зубами будут вырывать каждый кусок содержания (нафака) и каждый кусок мехрие в суде! Спрашивается, чего стоит весь хваленый «феминизм» горстки протестующих иранок и их антиисламский задор, если они не готовы отказаться от Шариата полностью и полностью же воспринять ценности западного равноправия полов? А это и стигматизация любого содержания женщины мужчиной, и раздельные счета в ресторане, и раздельные бюджеты в семье, а не только «что хочу, то и ношу».

Хиджаб служит символом мужского покровительства в конструктивном, положительном смысле этого слова, ведь Шариат также запрещает насилие в отношении женщин и осуждает патриархальные перегибы. Даже в тех редких случаях, когда у мужа или отца есть право ограничивать свободу жены или дочери ради ее собственной безопасности, она всегда может оспорить это в суде, если запреты не обоснованы и наносят ей вред. Например, когда он возражает против какого-то жениха не потому, что он наркоман или бездельник, а поскольку он ему субъективно не нравится. И тем более Шариат запрещает такие вещи, как принудительное замужество, и порицает ситуацию, когда девочкам не дают получать образование – и аятолла Хаменеи неоднократно говорил об этом.

Хиджаб и психосексуальное здоровье общества

Непонимание сути хиджаба также сводится к восприятию его как символа подавления витальных устремлений и естественных сексуальных желаний людей. Это также в корне неверное представление.

Хиджаб не подавляет сексуальность, а, наоборот, охраняет ее: из нейропсихологии мы знаем, что, если человек слишком привыкает к стимулу, он перестает вызывать эмоциональную и физиологическую реакцию. На этом построен весь метод экспозиции в психотерапии, используемый в работе с фобиями: человека заставляют как можно чаще сталкиваться с пугающим стимулом («страшный» мост, самолет, собака, лифт), и чем больше он будет с ним контактировать, тем больше будет сглаживаться реакция – вплоть до полного угасания, что и является целью терапии. Это называется хабитуацией.

Сексуальная революция на Западе прошла примерно этот же путь: сначала был взрыв сексуальной вседозволенности (обусловленный, в свою очередь, предшествовавшим чрезмерно ханжеским отношением к этой области), сейчас же наблюдается резкое падение интереса к сексу, нарастание унылой асексуальности, рост количества одиноких людей. Это становится тотальным феноменом от США до Японии.

Изначально волнующий стимул – открытое женское тело – стало настолько привычной частью социальной среды, что перестало волновать. Поэты 19 века падали в обморок от волнения, видя часть обнаженной женской ножки, сегодня же билборды с полуголыми красотками так же обыденны, как реклама кошачьего корма. Секс стал так доступен, что приравнялся к доставке продуктов через приложение в мобильном (собственно, такое приложение – Тиндер – давно существует). Произошла хабитуация и обесценивание: асексуальность как тренд нарастает уже и в Иране, но она захлестнет его с головой, если исламские законы, играющие роль сдерживающего, будут упразднены. Вместе с тем, западным людям скучно в этом чудесном новом мире: здоровая сексуальность стала исчезающим феноменом, и на смену ей пришла нездоровая сексуальность – не только ЛГБТ-отношения, но и пресловутые 52 гендера с такими вычурными подвидами, как «не мужчина и не женщина», «временами мужчина, а временами женщина», «квир» («другое») и так далее по списку вариаций бреда.

Шариат, в свою очередь, ни в коем случае не подавляет здоровую сексуальность. Он разрешает и постоянные, и временные браки, он максимально упрощает церемонию брака, поощряет маленькие мехрие, раннее вступление в исламский брак, начало половой жизни и деторождение. Западные пропагандисты и здесь видят нечто ужасное, но в этом кроется великое лицемерие и попытка завуалировать проблемы собственного общества: ужасаясь тому, как 15-16 летние девушки еще в поколении ныне 50-60-летних иранцев выходили замуж, они закрывают глаза на беспорядочную интимную жизнь их ровесниц на Западе; жалея тех, кто родил ребенка в 18-19 лет, они не говорят о тех женщинах 35 +, которые отдают большие деньги за многочисленные протоколы ЭКО в надежде получить из своих престарелых яйцеклеток хоть сколь-либо жизнеспособные эмбрионы. К сожалению, сегодня и в Иране это стало тенденцией, и в этом плане Иран ничуть не «отстает» от т.н. «цивилизованного мира». Фрустрируется в Иране и сексуальность – чего стоит одно только обилие 35-летних девственников – но в этом виноват кто угодно, но только не Шариат и не исламский строй, а все то же общество, не усвоившее часть исламских норм и вместо них насаждающее свои понятия о жизни: например, что девушке нужно просиживать до 40 лет, но лишь бы себя не продешевить, а жениху – накопить на такую свадьбу, чтобы гулял пятизвездочный отель на тысячу гостей.

Хиджаб, между тем, продолжает стоять на страже психосексуального здоровья этого общества – ведь там, где женщины привыкли выходить в социум оголенными, автоматически начинается навязывание эстетических стандартов, на погоне за которыми кто-то зарабатывает свою немалую прибыль. Никто не говорит, что нужно разъедаться до необъятных размеров – это нездорово и действительно уродливо, но есть разница между женщиной жирной и женщиной, чей размер чуть больше, чем 44-й (а после родов очень часто женщина становится чуть крупнее). Но эстетическая норма искусственно зауживается. В итоге женщины начинают гнаться за фигурой, как у «фитоняшек» в Инстаграме, не учитывая волшебную мощь фильтров и фотошопа. Глядя на кукольные фигурки инстаграмных фей, мужья этих женщин начинают третировать жен: их фигуры больше не кажутся им красивыми. Женщина начинает постоянно слышать, что она «толстая» и «корова», хотя размер ее одежды не превышает 48-й – и это приводит к тревожным расстройствам, дисморфофобии, депрессиям, семейным кризисам. В условиях, когда женщины в обществе носят закрытую одежду, мужчина оценивает фигуру своей женщины, исходя из собственных эстетических критериев, а не из тех стандартов, которые диктуют социум, журналы, Инстаграм, соцсети, медиа.

Подытоживая, можно констатировать, что хиджаб сегодня – это символ не только политического, но и культурного сопротивления размыванию естественной гендерной идентичности людей, социальных ролей полов, феминизации мужчин и маскулинизации женщин, асексуализации общества и вытеснения здоровой сексуальности сексуальностью патологической. А все это – матрица любой здоровой человеческой общности, будь то народ или религиозная община, и сопротивление деструктивным веяниям – это залог ее выживания и воспроизводства в будущем.   

Анастасия (Фатима) Ежова