Шииты Ирака: марджайат и аятолла Систани как «точка сборки»

Практически невозможно говорить об Ираке, не упоминая о той роли, которую в нем играет Иран, о том влиянии, которое он оказывает на население и политиков, и о его отношениях с марджайатом – шиитским духовным руководством, которое осуществляется из Наджафа и возглавляется великим аятоллой сейидом Али ас-Систани.

Взаимоотношения между Ираном и Ираком носят сложный и комплексный характер; поэтому будет упрощением наклеивать такие ярлыки, как «проиранский» или «антииранский». Отношения между теми, кто оказывает влияние на принятие решений как в Иране, так и в Ираке, можно описать через призму некоторых ключевых тем. Одна из них – иракский марджайат.

Вслед за свержением Саддама Хусейна в 2003 г. и оккупации Ирака американцами в 2003-м как Иран, так и марджайат в Наджафе почувствовали себя свободными от продолжавшегося десятилетиями диктаторского гнета, в ходе которого известных улемов (религиозных лидеров) беспощадно убивали, опасаясь роста их популярности в народе, а также иранского влияния [на шиитские массы].

После ухода из жизни великого аятоллы сейида Абу-ль-Касима аль-Хои (бывшего безоговорочным лидером в шиитской хаузе) в Наджафе высшим авторитетом пользуются несколько великих аятолл: сейид Али ас-Систани, сейид Мухаммад Саид аль-Хаким, шейх Исхак аль-Файяд (известный как шейх аль-Афгани) и шейх Башир ан-Наджафи (известный как шейх аль-Пакистани). Все религиозные лидеры сошлись в том, чтобы предоставить прерогативу политического лидерства Систани (и также религиозного лидерства, что было обусловлено его тесной связью с сейидом аль-Хои и более высоким уровнем познаний и интеллектуальным кругозором). При этом они не отказались и от собственного положения в шиитских религиозных кругах и от роли советников для правителей. В Наджафе располагается Аль-Хауза аль-Ильмийя – высшая теологическая школа, в которой шиитские религиозные знания передаются из поколения в поколение. Все, кто хочет познакомиться с шиитской теологией и правом, прибывают сюда изо всех уголков Земли, чтобы учиться в городе, где расположена гробница Али ибн Абу Талиба (мир ему), зятя Пророка Мухаммада (с), первого из двенадцати шиитских Имамов (мир им), и четвертого праведного халифа в понимании мусульман-суннитов.

В Наджафе есть немало квалифицированных и знающих улемов, которые не стали гнаться за высокими должностями, не пожелав становиться ни известными, ни знаменитыми. Но их имена хорошо известны старым представителям семейств, населяющих Наджаф, которые знают родословное древо каждого его жителя и осведомлены о его подлинной позиции. Происхождение и предки играют решающую роль в репутации каждого человека, который живет в границах Старого города Наджафа. Их называют «Ибн Вилайя», что означает «рожденные в старом Наджафе близ гробницы Имама Али (мир ему)». К слову, хауза Наджафа – это не только огромная теологическая школа и университет, но и центр, откуда исходят политические декреты, касающиеся всей Месопотамии.

Марджайат в Наджафе использует свой собственный очень сложный язык, и это одна из самых трудных для понимания коммуникативных систем. Каналами распространения влияния марджайата являются главным образом его представители по всей стране, выступающих с проповедями в мечетях (в основном в Кербеле), но не только в них.

Молчание – это один из коммуникативных кодов, используемых марджайатом (позднее мы объясним это более детально). Систани никогда не дает интервью журналистам и лично не делает политических постановлений – они официально озвучиваются его офисом в Наджафе и его официальными представителями по всему миру; они же проговариваются в пятничных хутбах в Кербеле и в других местах в Ираке. Сейид Мухаммад Реза Систани – сын данного марджа’ и его ближайший советник в политических вопросах, организатор всех встреч отца, муджтахид (высший эксперт в области исламского права, уступающий лишь марджа’), автор множества книг по шиитскому богословию – в 2008-м принял у себя местных журналистов (я был единственным иностранцем, удостоившимся быть в их числе). Встреча проходила в доме Систани в Наджафе, и его сын поставил нам жесткое условие: он ответит на все наши вопросы, но мы обязуемся ничего не публиковать. Ни один иностранец, будь он арабом или европейцем, не может полностью понять языка и кодов поведения марджайата – преисполненного вежливости, однако действующего острее и жестче всех, с кем вы можете столкнуться в Ираке.   

Де-факто большинство иракцев не знают, как обратиться к марджайату, что он приветствует и чего не одобряет, пока какие-то предположения на сей счет не начинают увязываться с Баррани (офисом марджа’). Многие пытаются говорить от имени сейида Систани, «цитировать» марджайат или претендовать на то, будто они являются «экспертами в делах марджайата». Чем чаще вы контактируете с марджайатом, тем больше вы осознаете, как мало вы знаете и сколько вам еще предстоит узнать. Каждое слово, сказанное марджайатом, нуждается в долгом размышлении и допущении о возможности разных его интерпретациях, пока у вас не появится уверенность, что вы всецело поняли послание, адресованное всему миру. Это важно понять даже тем, кто не следует линии Систани в вопросах идеологии, но кто пытается добросовестно понять суть процессов, идущих на Ближнем Востоке. Доверие со стороны марджайата – это дар, вверенный надолго, но никогда не навсегда.

Великий аятолла Али Систани живет на улице Ар-Расул в районе Аль-Барак – в очень узеньком переулке, который местные называют «дарбуна». Его «Баррани» (офис) и его скромный дом расположены в одном и том же месте. За его дверьми караулят десятки охранников, патрулирующих все переулки, ведущие к дому Систани. Одни из них видны глазу, другие же рассеяны в толпе, смешавшись с обычным населением. Но на пути к дому Систани под охраной находится каждая лавка. Систани пользуются любовью со стороны его соседей, и он очень старается никак не тревожить их, и чтобы соседство с ним никак не нарушало их привычного хода жизни. Новое фортификационное заграждение не дает смертникам проехать на машинах внутрь (хотя проезд по улице Ар-Расул сам по себе свободен), и охрана патрулирует не только само заграждение, но и всю улицу. Достаточно остановиться перед тем самым переулком, и тут же вам навстречу выйдет предельно вежливый человек, который непременно осведомится, чем он может вам помочь. «Бихидматикум» («Я к вашим услугам») – это учтивое выражение, используемое ребятами из службы безопасности, и его следует понимать как предложение разъяснить им, зачем вы идете в переулок, где живет один из самых популярных марджа’ шиитского мира.

85-летний аятолла (сейчас сейиду Систани уже 87 лет – ред.) живет в очень скромном доме, где он принимает в основном людей из простого народа, приходящих к нему с приветствием, либо с просьбой о финансовой помощи или о ду‘а (мольбе). Его дом совмещен с помещениями для администрации и помощников, которые содействуют посетителям в получении фетвы (религиозного вердикта по тому или иному вопросу), или же материальной поддержки для бедных или новобрачных – вот уже три года офис сейида Систани оказывает неограниченную поддержку семьям убитых ополченцев Аль-Хашд аш-Шааби и раненым бойцам данного ополчения*. Но сам дом Систани и его офис занимает всего три комнаты, в одной из которых живет сам аятолла. Он сидит прямо на полу, а по правую руку располагается самый доверенный его друг и писец – дружелюбный, вежливый и улыбчивый шейх Мухаммад Хасан аль-Ансари.

Но Систани – не обычный человек: он – духовный лидер большинства шиитов арабского мира. Его влияния хватило бы, чтобы управлять государством, если бы у него возникло на то желание. Но это последнее, что ему нужно: будучи иранцем, Систани живет в Наджафе, но до сих пор не попросил даже об иракском гражданстве, на которое он имеет право. Он и его семья довольствуются регулярным продлением вида на жительства. Он ничего не просит от правительства, в отличие от других аятолл из марджайата из того же Наджафа. Напротив, Систани живет за закрытыми дверьми, отказываясь встречаться с кем-либо из политиков и членов кабинета, даже с премьер-министром. Но он был бы не против встретиться с таким политиком, который сдержал бы свои обещания, боролся бы с коррупцией и искореняя ее, исполняя и другие свои обязанности – как то оказание социальной и медицинской помощи простому народу.

Один из самых влиятельных людей в шиитском мире, подобно любому иракцу, он ужасно страдает от жары, когда столбик термометра поднимается выше 50 градусов по Цельсию, а в домах не один час продолжаются перебои с электричеством. Систани отказывается получать какие-то преференции по сравнению со своими соседями. Несколько лет назад аятолла Систани уговаривал своего соседа отключить его электрический генератор после полуночи, чтобы великий аятолла и члены его семьи смогли бы спать на крыше – это самое прохладное место, где наджафские иракцы укрываются, когда отключают электричество, меж тем, как после полуночи температура падает до 35-40 градусов, и люди могут несколько часов поспать – пока снова не наступит дневное пекло (и это продолжается практически все лето). В старых домах, впрочем, имеется сирдаб – своего рода подвал, но в доме Систани нет такого приспособления.  

Шейх Башир аль-Асади, глава офиса Систани – «Баррани» – дает охранникам инструкции: «Никаких процедур [досмотра и протоколирования]». Один из сотрудников службы безопасности, преграждая проход в дарбуну (узкий переулочек) своим автоматом Калашникова, кричит эти слова доброй дюжине своих коллег, а потом провожает гостя в офис марджайата, что служит знаком уважения и особой заботы, которой марджайат окружает отдельных людей. Обычно люди, собирающиеся посетить марджайат, вначале подвергаются физическому досмотру, проходя через металлоискатели и обыск при помощи металлодетекторов. Никаких часов, ремней, ключей, мобильных телефонов или колец – по соображениям безопасности в дом аятоллы все это проносить запрещено. Еще в 2000-х иракская «Аль-Каида» угрожала Систани убийством. И даже некоторые молодые, борзые и глупые шиитские клерики из того же Наджафа пытались организовать нападение на дом Систани в 2004-м, что привело к усилению кольца охраны вплоть до сегодняшнего дня.

Сотрудники службы безопасности, разносчики чая, шейхи, занятые ежедневной бумажной волокитой – все они помнят регулярно посещающих марджайат иностранцев и все они очень радушны: все люди, связанные с марджайатом, отличаются надежностью, порядочностью и скромностью. Исключительно вежливые, они формируют вокруг аятоллы своего рода защитный пул, и понимают его лучше любого эксперта даже на уровне невербалики (понравился ли ему какой-то посетитель или нет, обеспокоил Систани его визит или, наоборот, успокоил). Дом Систани открыт не только для VIP-персон – напротив, многих из них он не жалует! Он принимает обычных людей, своих последователей (мукаллидов), которым необходимо встретиться со своим марджа’, нуждающихся в финансовой поддержке. Систани служит народу – тем, кто верит ему и кто следует его постановлениям. Но для политиков всех мастей Систани четко обрисовал «дорожную карту»: служите людям, которые избрали вас и доверились вам – в противном же случае не приходите и не стучитесь в мою дверь, вы не получите моей поддержки, если вы не служите народу.

Систани хочет, чтобы политики обеспечили населению систему социальной защиты, чтобы они укрепили основы иракской государственности, чтобы они противостояли терроризму и коррупции, чтобы они отправляли в тюрьму взяточников вне зависимости от их ранга и партийной принадлежности, включая даже министров.

Марджайат сполна продемонстрировал свою силу в 2004-м, когда в Наджафе разразилось противостояние между «Армией Махди» под руководством Муктады ас-Садра и проамериканскими иракскими силами. Систани тогда вернулся в Ирак из Лондона и лично вмешался, посодействовав заключению соглашения между противоборствующими сторонами и обеспечив Муктаде беспрепятственный выход из города. Вторая ситуация, в которой Систани сыграл важную роль, связана с написанием конституции Ирака. В третий раз его голос стал решающим, когда он убедил предыдущего премьер-министра и нынешнего министра иностранных дел Ибрахима аль-Джафари отозвать свои кандидатуры, дабы спасти от раскола шиитские коалиционные группы («Объединенный иракский альянс», шедший на выборы под номером 555), когда покойный сейид Абд аль-Азиз аль-Хаким (через шейха Джалал ад-Дина ас-Сагира) пригрозил выйти из сильнейшей шиитской коалиции, получившей от Систани благословение. В четвертый раз он вмешался, когда он недвусмысленно выступил против третьего срока Нури аль-Малики на посту премьера – несмотря на то, что командующий силами «Кодс», генерал КСИР Касем Сулеймани делал на Малики ставку. В пятый раз Систани поднял свой голос, когда в 2014-м захвативший добрую часть Ирака ДАИШ [группировка в России запрещена] начал стремительно продвигаться к Багдаду и Кербеле: именно тогда Систани издал фетву о создании Аль-Хашд аш-Шааби – групп Народного Ополчения. Можно припомнить и другие стратегические и тактические ходы Систани в сфере политики, но их слишком много, чтобы расписывать их в деталях в рамках аналитической статьи.  

Люди опосредованно пользуются могуществом Систани, прикрываясь его именем: покойный Ахмад аль-Чалаби однажды рассказал мне, что ему понадобилось посетить Систани, сообщить СМИ о данном визите, дабы журналисты собрались вокруг улицы Ар-Расул, обменяться с великим аятоллой парой слов касательно положения в Ираке, чтобы потом выйти и сказать американцам, чего он хочет для Ирака – со ссылкой на слова Систани. Чалаби знал, что это выход для него, потому что сам аятолла говорит крайне мало и не слишком озабочен опровержением того, что озвучивается от его имени, особенно перед американцами.

Аятолла сейид Али ас-Систани очень разгневан на всех иракских политиков и членов правительства. Он закрыл для них двери своего дома, отказываясь принимать кого бы то ни было из них. Хайдер аль-Абади не может повлиять на него, ибо не проявил твердости и не сдержал обещания удержать свое правительство в рамках «чистоты» [от коррупции]. Абади – человек достойный, но он оказался недостаточно сильным лидером, чтобы противостоять коррупции. Правительство Ирака оказалось банкротом; от него требуется, чтобы оно реконструировало все города и провинции, разрушенные в ходе войны против ДАИШ [группировка в России запрещена], предотвратив новые несчастья – как то возможное возвращение игиловских боевиков в большинство суннитских провинций; кроме того, ему предстоит наладить отношения с иракскими курдами, что возможно сделать через соблюдение соглашений и статей конституции. Стране не хватает электричества – а все из-за миллиардов, спущенных на мифические «контракты»; больницы находятся в аварийном состоянии, страдая от недостатка финансирования и оснащенности лекарствами, и это еще не все…

Систани сделал все, чтобы помешать Малики прийти к власти, расчистив дорогу для Хайдера аль-Абади. На сей же раз марджайат не считает нужным ни вмешиваться на чьей-то стороне, ни выступать против кого-то: [по мнению аятоллы Систани] среди кандидатов, чьи имена на слуху, нет никого, кто был бы способен возглавить разрушенный, но потенциально богатый и процветающий Ирак. Систани не хочет, чтобы народ укорял его за какой-то конкретный выбор, ибо все политическое сообщество страны разъела коррупция – и именно поэтому он не желает видеть кого бы то ни было из них в своем доме.

Некоторые люди требуют от Систани реального действия и четкой декларации своих целей. Его ответ ясен и однозначен: когда Систани выразил недовольство деятельностью правительства премьера Хайдера ал-Абади, это было обусловлено слабостью и нерешительностью последнего, отказавшегося ударить по коррупции железной кувалдой, и народ должен мобилизоваться, потребовав отстранения Абади и его кабинета. Когда Систани критикует коррупцию в среде политиков, он обращается к Абади, чтобы он открыто выступил против коррупционеров и заставил каждого министра отчитаться об источниках нажитых ими богатств. Если в действительности ничего подобного не происходит, а население никак не реагирует, должно быть, народ не заинтересован ни в изменении собственного положения, ни в привлечении виновных к ответственности. А потому – Систани молчит.

Элайджа Дж. Магниа (Elijah J.Magnier)

Багдад, Наджаф

Al-Rai

Личный блог автора 

* Слово «ополчение» в данном случае является попыткой перевести понятие «аль-хашд» на русский язык; в России оно стало общепринятым вариантом перевода данного термина, который в английском носит название Popular Mobilization Units («Силы народной мобилизации»). Тем не менее, важно знать, что сами члены Аль-Хашд аш-Шааби категорически не приемлют, когда их называют «милицией» (militia), ибо они официально подчиняются Министерству обороны Ирака и ни в коем случае не являются конкурентами иракской армии и не пытаются оспаривать ее статус и авторитет. И примечательно, что именно аятолла Систани сыграл ключевую роль в том, чтобы около года назад Аль-Хашд аш-Шааби официально признали частью вооруженных сил Ирака. Этому решению противились некоторые политики, но аятолла справедливо рассудил, что такая мера позволит защитить Аль-Хашд аш-Шааби, бойцы которого внесли столь весомый вклад в отражение игиловского нашествия (примечание редакции).

Мнение автора может не во всем совпадать с позицией редакции.