Аммар: секретарь сейида Хасана Наср-Аллаха и друг бойцов

Катастрофа, произошедшая 27 сентября 2024 года, была неимоверно тяжела. Каждая деталь до сих пор ранит – имена товарищей, места, воспоминания, которые не отпускают. В тот день имя боевого командира Хадж Мухаммада Хайруддина, также известного как Хадж Хасан – всплыло на поверхность.

Среди своих братьев по оружию он был хорошо известен, но для широкой публики его имя прозвучало только сейчас.

Он был секретарём Повелителя мучеников ливанского народа сейида Хасана Наср-Аллаха, а в 2008 году он стал генеральным директором Совета по джихаду. Известный как Аммар в сфере образовательной мобилизации и как Абу Махди в кругу своей семьи, он выполнял множество обязанностей: сначала он отвечал за операции в Бейруте, затем за центральные операции, потом был начальником штаба легендарного командира Имада Мугнии, когда тот стал первым заместителем сейида Хасана Наср-Аллаха по вооруженной борьбе; также он сотрудничал с сейидом Мустафой Бадреддином – сейидом Зульфикаром – и принимал участие в планировании самых смелых и дерзких операций, включая операцию в Ансарийи. Со временем он стал жизненно важным связующим звеном между сейидом Хасаном и военным крылом Хизбаллы. Он выбрал путь трудностей и самопожертвования, отдавая все ради Ислама и первостепенного дела всех мусульман (освобождения Палестины – ред.), в итоге став мучеником.

В интервью сайту Alahed News Хаджа Умм Махди Хайруддин рассказала о своем муже Хадж Мухаммад, или, как называл его сейид Наср-Аллах, Хадж Хасане – человеке, который посвятил всю свою жизнь, молодость и зрелость возвещению слова правды и противостоянию фронту высокомерия.

В первую очередь мы потеряли Сейида

По словам Хаджи Умм Махди, потеря сейида Хасана перевесила все остальное: «Мы видели этот удар собственными глазами. Мы прочитали, что целью было центральное командование, но нам и в страшном сне не могло присниться то, что там произошло. Мы не допускали и мысли о том, что Сейид может стать мучеником. Через несколько часов дети стали спрашивать меня, нет ли среди шахидов их отца, Хадж Мухаммада. Я сказала им готовиться к этому, но велела молиться о том, чтобы Сейид был цел и невредим – и чтобы другие люди, пусть даже это будет мой муж, пожертвовали собой ради его спасения».

«На второй день, когда объявили о шахадате Сейида, я сразу поняла, что Хадж тоже погиб. Шок от потери Сейида поглотил нас – он первый, по кому мы проливали слезы. Когда пришли вести о шахадате Хаджа, мы снова плакали».

«Это была всепоглощающая боль. Но Аллах укрепил наши сердца. Мы не были сломлены, хоть и плакали. Мы знали, что у нас нет выбора, кроме как держаться и нести на себе груз ответственности», — сказала она, добавив: «Мы увидели тело Хаджа на второй день. Мы провели ночь вместе с ним перед его погребением. Это было прощание в одиночестве, особенно в свете того, что многие другие командиры были похоронены одновременно с ним: Хадж Али Карки – Абу-ль-Фадль, Хадж Самир Диб – Хадж Джихад, Хадж Ибрахим Джазини – Хадж Набиль, и шейх Набиль Каук».

Хаджа Умм Махди упомянула о достоинствах своего мужа: он был сдержанный до крайности, нежный, щедрый, воспитанный, всегда бескорыстно помогающий людям, внимательный к родителям, равнодушный к мирскому имуществу, честный и удивительно терпеливый. Тем самым, к нему были применимы слова Имама Али (мир ему): «У меня когда-то был брат в Аллахе, чье величие для меня проистекало из того, как мало этот мир значил для него. Он был свободе от власти своего желудка – он не жаждал того, чего ему не хватало, и не копил, когда имел много. Большую часть времени он молчал». Он постоянно советовал своей жене и детям: «Не горюйте по тому, что ушло, и не радуйтесь тому, что к вам пришло. Мы в этом мире только гости».

Присутствие дома

Присутствие Хаджа в доме ощущалось очень явственно. Он держал руку на пульсе во всем, что касалось его детей, а особенно того, как обстоят их дела в школе. По словам Хаджи Умм Махди, он приучал свою семью к жизни в постоянной конспирации, чтобы никто ничего не знал ни о нем, ни о его детях. Этим было сопряжено со многими ограничениями в интересах безопасности. С 2000 года он не пользовался мобильным телефоном и не позволял себя снимать. Так было до самой его мученической смерти, после которой информация о нем наконец-то была обнародована – а до того его соседи и знакомые даже не подозревали, кто он такой.

Тень и поверенный Сейида

Хадж глубоко любил Сейида. Он стал его товарищем, его тенью, разделяя с ним его заботы, его печали и то бремя, которое Сейид нес на своих плечах. Он заботился о детях Сейида, несмотря на множество других обязанностей. Те, кто знал его близко, видели, как его манеры и способ мышления были похожи на манеры и мышление Сейида. Он посвятил свою жизнь служению Сейиду, отдавая ему все – даже свой дом, где проходило множество важных встреч.

Последние дни

Последние дни оставили на памяти семьи тяжкий отпечаток. Утром понедельника, 23 сентября – в тот день, когда разразилась война – супруги видели друг друга в последний раз. После этого он отслеживал по внутренней сети, добралась ли его семья до безопасного места. Он проверял, где его родные, пока они не стали недосягаемы для его радара.

Примечательно, отмечает Хаджа Умм Махди, что за три месяца до войны он обновил свое завещание, чувствуя близость смерти в связи с ухудшением ситуации с безопасностью. Он даже решил написал на руках свое имя, готовясь к израильскому удару в любую минуту – и он поделился этим с женой.

Джихад Хадж Мухаммада Хайруддина был поистине сокрытой милостыней. Он сражался, делал пожертвования и посвятил свою жизнь защите угнетенных на пути Ислама и Палестины. В итоге он ушел из этой жизни как искренний, стойкий и праведный мученик.

Латифа аль-Хусейни

Alahed News