Простое человеческое дно

Я честно планировала писать про имама Хомейни, его вклад в исламскую политическую мысль, про конференцию, ему посвященную, которая только что прошла в Москве. Но лента запестрела сообщениями про инцидент с главой RT Маргаритой Симоньян, находящейся на 18-й неделе беременности, на которую напала поехавшая головой сотрудница Фонда по борьбе с коррупцией, возглавляемого приснопамятным Алексеем Навальным.

Маргариту Симоньян можно уважать за многое – и не только за то, как она успешно сочетает активную работу с семьей и детьми (текущая беременность – уже третья). Помню, когда в 2014 году я была в Бейруте на конференции, посвященной праву палестинцев на возвращение на родину, с шейхом Наимом Касемом в президиуме, канал Russia Today был объявлен одним из главных телевизионных площадок Сопротивления наряду с телеканалами «Аль-Манар» и «Аль-Маядин». В отличие от осторожных и осторожничающих главных редакторов, Маргарита никогда не чуралась всякого рода «запрещенных» мировой системой людей, а ее ресурс угодил в пресловутый «черный список» Фейсбука, что уже само по себе является достижением и знаком качества. Я никогда не забуду легендарную телебеседу двух таких «запрещенных людей», которую транслировал именно RT – ныне плененный Джулиан Ассанж взял интервью у сейида Хасана Наср-Аллаха. И это была информационная бомба.

Но дело даже не в этом. Есть вещи, находящиеся за гранью человеческой этики. Убеждения и достижения человека в данном контексте уже не важны. Но у либеральной публики, чувствуется, свой взгляд на эти вопросы.

Беременность – вещь сколь непростая, столь и хрупкая. 18-я неделя – один из опаснейших периодов беременности. Плод еще не жизнеспособен, но срок уже достаточно приличен, чтобы будущие родители сумели сильно привязаться к будущему малышу. На УЗИ уже можно узнать пол, семья подбирает ребенку имя, с нетерпением ждет его. Но, увы, гарантии, что этот ребенок непременно родится, пока еще нет. На этом сроке случаются поздние выкидыши. На этом сроке порой выявляются патологии, не совместимые с дальнейшим вынашиванием, что может заставить родителей принять морально тяжкое решение. На этом сроке иногда происходит и замирание беременности. В общем, в плане перинатальных потерь срок этот считается одним из критических. А утрата беременности в 18 недель – всегда огромная трагедия, куда более тяжелая, чем потеря, скажем, на 8 неделе. Пережить подобное не пожелаешь даже врагу.

Слава Богу, что у Маргариты все обошлось, что врачи подстраховались, вовремя госпитализировали ее и приняли нужные меры. Дай Бог ей родить своего третьего ребенка в положенный срок и благополучно.

Можно было бы, конечно, задаться вопросом, что это за Соболь такой, и как чисто идеологическая неприязнь может заставить женщину так поступить с другой женщиной.

Но проблема ведь не в Соболе, а в либералах как в форме жизни. И в тех ценностях, которые они методично прививали обществу, начиная с ельцинских «лихих 90-х», с помощью телевидения, реалити-шоу, фильмов, ток-шоу и прочего информационного ширпотреба.

К сожалению, посеянные тогда семена дали определенные всходы.

Зарисовка из жизни – заранее прошу прощения за «чернуху». Маршрутка на окраине Москвы заполняется усталыми людьми, которые едут с работы в свои спальные районы. Молодой человек лет 30-ти, довольно развязный, немного подшофе, решил для пущего удовольствия еще и покурить. Похоже, что он мигрант, приехавший на заработки из Средней Азии – но это лишь частный штрих: на его месте вполне мог быть и местный. Молодой человек кладет свой зонтик на сиденье в проходе, рядом пустует сиденье у окна. На это место садится немолодая, лет 50-55 женщина, приличного вида – судя по всему, работающая в офисе бухгалтером, или менеджером, или банковским служащим, или еще кем-то. Молодой человек возвращается, и разгорается бурный скандал: он, видите ли, хотел сидеть у окна!

Женщина отвечает ему, что попробовал бы он так у себя в Узбекистане заговорить со старшей по возрасту. На что тот разражается тирадой, что она сама лимита, из Рязани понаехавшая. «Мать твоя козлу дала, вот ты на свет и появилась», — заплетающийся язык пьяного вырисовывает кульбит, который ему вряд ли сошел бы ему так запросто, произнеси он нечто подобное, скажем, в местах не столь отдаленных. Но женщина средних лет – не молодой крепкий зек. Возмущенная дама хлипкой ручкой отвешивает хаму чисто женскую звонкую пощечину. Пьяный детина в ответ бьет ее наотмашь кулаком так, что с оглушительным треском припечатывает ее головой к косяку у окна. Водитель не вмешивается.

Далее маршрутка превращается в филиал программы Андрея Малахова. Характерный коллективный ох шокированных граждан – и двое мужчин выводят пьяного из маршрутки. Женщина кричит, что он сломал ей челюсть, и просит вызвать полицию.

И тут на дыбы встает вся маршрутка. «Еще чего!» — кричат тетки базарными интонациями, прямо точь-в-точь, как в популярных телевизионных говорильнях – «Она сама виновата! Она сама начала! Мы домой хотим! Отпустите мужчину, с него спроса нет, он же пьяный!» — с каких-то времен это превратилось в алиби, хотя даже светский и ни разу не шариатский российский УК считает совершение преступления в состоянии алкогольного опьянения отягчающим, а не смягчающим обстоятельством. Я уже молчу о том, как бы оценили поведение бухого узбека-джахиля его верующие и трезвые узбеки-соотечественники, живущие по нормам Шариата.

Мужчины повели себя тише травы: куда ветер бабьего ора подует, туда трава и склоняется. Они вернулись в маршрутку и присоединились к коллективной травле избитой. Плача, она просит остановить микроавтобус и говорит, что поедет на такси. Вдобавок обещая водителю, что она зафиксирует его номер и в суде озвучит, что он не пришел ей на помощь.

«Вышвырните ее отсюда!» — вопит вошедшая в раж толпа.

Я вспоминаю наставления Имама Али (мир ему), призывавшего не отвечать женщинам силой и грубостью, даже если они оскорбляют мужчин и их командиров. Словом, мужчина должен быть выше. Мужчина – защитник и покровитель женщины, а потому как сильный должен смотреть на ее язвительные ремарки снисходительно, уж не говоря о недопустимости оскорблений сексуального характера и рукоприкладства. Но, оказывается, воспитанному либералами обществу это нужно объяснять. «Это у вас там женщин бить не принято, а у нас принято. Она первая начала», — этой фразой одна из активных теток сражает меня наповал. Расскажите мне теперь что-нибудь про униженное положение женщин в Исламе в целом и в Иране в частности! Расскажите мне про «места чисто для женщин» в тегеранских автобусах, где в своих черных чадрах и манто они восседают, как королевы, пока мужчины толпятся на своей половине! Да и там, где мужские и женские зоны не разделены (в том же самолете), спор за место у окна ограничился бы дежурными скованными улыбками, бесконечными «бебахшид» («извините»), «бефармаид» («пожалуйста»), «нет, давайте вы», «простите, что я к вам спиной», «да не устанут ваши руки» и прочими милыми условностями из получасового иранского церемониала, над которыми можно бесконечно иронизировать, пока не промелькнет мысль, что выпестованная пусть и до такого абсурда вежливость – один из способов не дать людям оскотиниться. А везде, куда приходит либеральная мораль в ее стремлении их «раскрепостить», возникают гоняющиеся за беременными Любови Соболи и сцены из упомянутой маршрутки.

«Девчонки, давайте обменяемся телефонами», — с акцентом цедит перепуганный водитель, проделав добрую часть пути. «Если будет какой-то суд, скажите, что меня не было в салоне, я ничего не видел и вмешаться никак не мог», — поясняет он.

«Конечно, конечно», — с пониманием отзывается толпа.

К сожалению, на один умный, злободневный информационный ресурс, подобный детищу Маргариты Симоньян, приходится с десяток желтых программок, где людей каждодневно «воспитывают» так, что они начинают вести себя, как зверье из пресловутой маршрутки.

Муж лежит на диване, не работает, играет в приставку, хамит, оскорбляет? Ну ведь не пьет же и не бьет – и на том скажи спасибо, а то восседает тут, как королевишна, плачась, что нет денег на ребенка в декрете! Это глотками сонмищ ларис гузеевых и роз сябитовых внушает обществу зомбоящик. Планка приемлемого человеческого поведения упала до нуля, а то и до минуса.

Любовь Соболь, рупор либерализма

Это не русский народ «такой», равно как и не узбекский. Дело не в конкретных народах. Это же происходило и в шахском Иране, где на сцену вытаскивались театральные постановки с не имитированным половым актом. Это происходит в Азербайджане, где телевидение – нескончаемый парад похабщины. Я уже молчу про Украину, где, по рассказам очевидцев, на офисных корпоративах для сотрудниц не зазорно танцевать перед набухавшимся начальством стриптиз.

Либералы неизбежно тянут общество на простое человеческое дно.

Это общемировая либеральная политика – методично превращать людей любых национальностей в скотов. И если человеческое в людях в итоге поднимает бунт против оскотинивания, происходит то, что случилось в Иране в 1979 году. После чего там, к счастью, началась совсем другая история – с женщинами в черных чадрах, восседающих на своих местах в автобусах, подобно королевам.

Только большинство ресурсов вам про это не расскажут. Правду об этом вам покажет разве что канал «Аль-Манар» или Russia Today. Ну или, на худой конец, блог иранского посла или наш скромный «Михвар».

Анастасия (Фатима) Ежова