Ашура. Экзистенциальные заметки

Исполнитель с неповторимым стилем и особой проникновенностью в голосе, Садик Ахангаран был главным певцом Священной Обороны и выступает по сей день. С тех пор в стиле религиозной музыки в Иране произошли существенные изменения в сторону приближения к современной поп-музыке, однако Ахангаран остается аутентичным выразителем духа той эпохи, когда победила Исламская Революция и когда в Ливане создавалась Хизбалла. Все его песнопения пронизаны духом Ашуры и школы Имама Хусейна (мир ему). Постарев, Садик Ахангаран не утратил таланта и энтузиазма. Он выступает и по сей день.

20 июля.

«Хейхат минна-з-зилля» («Отдались от нас, унижение») – лозунг Имама Хусейна (мир ему), который приняли на вооружение воины Священной Обороны в Иране и бойцы Хизбаллы в Ливане. Этот лозунг означает выбор мученической смерти на поле боя в чести и достоинстве, а не унизительной жизни в пресмыкательстве перед тиранами, будь то Язид (л) или США и Израиль.

22 июля.

Когда лагерь Хусейна был отрезан от вод Евфрата, и все – мужчины, женщины, дети – мучились от жуткой невыносимый жажды, Аббас (мир ему) попытался прорвать блокаду и принести бурдюки с водой, но был окружен врагами, которые отсекли Герою руки и в худших язидо-игиловских традициях изрубили его на куски. Усыпальница Абу-ль-Фадля Аббаса в Кербеле находится прямо напротив гробницы Имама Хусейна, пешеходное пространство между ими носит название Бейне-ль-Харамейн («Между двумя Храмами»).

Хотя бы два дня – в дни Тасуа и Ашура – в сердце, в мыслях, в действиях должен быть только Имам Хусейн, Абу-ль-Фадль (мир им) и их сподвижники – их подвиг, и пример, их образец, их образ жизни, их восстание за справедливость и их шахадат.

Вообще держать траур по-настоящему еще тяжелее, чем держать пост. Это просто эмоционально тяжело – особенно тех людей, у которых в принципе бывают депрессии. Депрессия – это болезнь; больному не разрешено поститься, если пост может навредить организму – но не держать траур нельзя, потому что скорбь, трагизм и шахадат – это квинтэссенция шиитского мироощущения, вероучения, миропонимания. Вместе с тем, эта скорбь оказывает не депрессогенное, а воодушевляющее воздействие: ты словно видишь Черный Свет; мысли очищаются, разум проясняется, цель кристаллизуется, революционный дух укрепляется, энтузиазма и сил становится все больше, и ты не устаешь каждый вечер ходить на траурные собрания. В конечном итоге ты начинаешь всем сердцем любить мученичество и мучеников. И при этом – чувствуешь давящую тяжесть на душе, достигающую апогея в дни Тасуа и Ашура.

А вот мученики Исламской Революции, Священной Обороны и Сопротивления достигли такой степени, что Имам Хусейн (мир ему) и Ашура постоянно были в их сердцах, в их мотивах, в том, как они смотрели на этот мир – и этот чистый трагизм возносил их к вершинам смыслов, а не опускал на дно отчаяния! Можно сказать, что это особый экзистенциальный тип людей – но многие из них были базово обычными людьми, которые просто воспитали себя в Школе Имама Хусейна.

28 июля.

Природа в Москве рыдает по Имаму Хусейну (мир ему). Пронизывающий ветер, стены и потоки воды, резкое похолодание. Юбка промокла и вздыбилась колом, кроссовки насквозь сырые. Инфернальная ночь. По аятолле Систани сегодня Ночь Ашуры, по Рахбару и Макарему – Шам-е Гарибан. Ледяная и трагическая Ночь Павших Героев.

29 июля.

Анастасия Фатима Ежова